Иван III

Перемирие между внуками Донского было шатким. Унылые затяжные дожди отзывались осенней скукой. Скука располагала к воспоминаниям, а воспоминания будили злость…

Оба кузена слишком сильно ненавидели друг друга, чтобы спать спокойно. Василию Косому, должно быть, снилась в ночных кошмарах «устюжская заутреня», рев опьяненной кровью толпы, предсмертные крики друзей, заглушаемые медным гулом пасхальных колоколов – вестников любви и мира. Гордый Юрьевич не мог забыть, как в темноте, объятый ужасом, метался он среди ледяных торосов, слыша за спиной приближавшийся шум погони. Единственным, что могло избавить его от этих наваждений, была месть. И вот осенью того же года неугомонный галичанин вновь бросает перчатку всему и вся.

В «устюжской заутрене» одним из главных заговорщиков оказался десятинник ростовского архиепископа Иев Булатов. Очевидно, и сам владыка Ефрем (1427–1454) был врагом Василия Косого. И потому свою новую войну с Москвой неугомонный Юрьевич начал с того, что на обратном пути из Дмитрова в Кострому пограбил владения ростовской епископской кафедры. Тем самым галичанин дал понять, что не считает себя связанным условиями «Ипатьевского» мирного договора. Послав соответствующие «разметные грамоты» великому князю, он решил для начала вернуть себе Галич, которым согласно завещанию Юрия Звенигородского владел Дмитрий Красный, связанный с великим князем союзническими обязательствами. Василий Косой без труда оттеснил брата и утвердился в Галиче. Благодаря своему географическому положению этот город был удобным плацдармом для наступления на самых различных направлениях. Отсюда поздней осенью 1435 года (по зимнему пути) Василий Косой отправился по замерзшим лесным рекам на север – к ненавистному для него Устюгу. Князя кроме его собственной дружины сопровождали все те же воинственные вятчане – постоянная опора галицких князей.

В начале января 1436 года войско Василия Косого подошло к Устюгу и осадило город. Устюжане хорошо понимали, какая участь грозит многим из них в случае захвата города разъяренным Юрьевичем. Черпая силы в отчаянии, небольшой и слабо укрепленный Устюг держался до последней возможности. Он был взят галичанами только через девять недель при помощи вероломства. Василий Косой целовал крест на том, что не причинит вреда защитникам крепости в случае капитуляции (37, 86). Однако, вступив в город, он учинил там свирепый погром.

Нарушение клятвы, скрепленной целованием креста, считалось в ту пору ужаснейшим из преступлений. Церковь сурово осуждала таких клятвопреступников. «Крест аще кто целуеть мал, не разумея, а преступить, 5 лет есть епитемия его. А разумеяй преступить, кровию своею токмо да искупится, юже прольеть мученическыи за Христа» (46, 483).

Месть, о которой Василий Косой мечтал почти год, была ужасной. Победитель «город взял, а князя великого воеводу Глеба Ивановича убил Оболеньского, и десятинника владычня Иева Булатова повесил, и многих устюжан, бояр и гостей, посекл и повешал, поминая им ту злобу, что хотели его самого изъимати, а людей у него много побили, а бояр князя великого отполонили» (29, 149).

Новый мятеж Василия Косого и его успешные действия в Заволжье сильно встревожили московских правителей. Казалось, что энергия и удача этого безумца способны сокрушить любые преграды. О его планах можно было лишь догадываться. Во всяком случае, следовало готовиться к отражению еще одного похода галичан на Москву. С этой целью великий князь Василий II собрал под свои знамена всех потомков Дмитрия Донского. В союзе с ним состоял и ярославский князь Александр Федорович Брюхатый. Для войны с Василием Косым москвичи наняли известного своей доблестью литовского князя Ивана Друцкого, который зимой 1435/36 года жил во Пскове.

В Москве сильно опасались того, что в случае новых успехов галичан на сторону Василия Косого может переметнуться его младший брат Дмитрий Шемяка. Кажется, эти опасения были напрасными: второй Юрьевич мирно сидел в своем Угличе и думал не о войне, а о женитьбе. Но, как известно, «пуганая ворона и куста боится». Москвичи решили заранее пресечь возможную измену. Когда Дмитрий зимой 1435/36 года явился в Москву, чтобы пригласить великого князя на свою свадьбу, тот приказал схватить его и бросить в темницу. Местом заточения была избрана Коломна, куда в 1434 году галицкие князья сослали самого Василия II.

Узнав о вероломном пленении своего господина, весь «двор» Дмитрия Шемяки поехал служить Василию Косому. Желая сгладить неприятное впечатление от захвата Шемяки, великий князь смягчил режим его содержания в Коломне. Освобожденный от оков, Дмитрий мог теперь жить там почти вольной жизнью.