Иван. Скорая помощь

– Нам нужно следующее, в выданном плане это есть. Ты едешь в Крым. Вступаешь в наследство. Постарайся поступить в медицинский институт на платной основе. Деньги на обучение у тебя будут, на другую, вторую пластиковую карту, открытую в Москве, помни, что ещё переведу, после открытия тобою счёта в Крыму. Нам понадобится врач, поэтому приобретай всё, что нужно для переносного саквояжа врача чрезвычайных ситуаций. Живёшь обычной жизнью. Наблюдай. Мы с Кузьмичом, если всё будет в том же режиме, как сейчас, а может и не только с ним, подъедем к тебе в течение месяца, двух.

– Пока вы можете рассчитывать от меня на полторы тысячи евро в месяц, через квартал будет изменение в сторону повышения. Какая-то помощь нужна?

Мария задумалась, потом смущённо спросила:

– Может… меня Кузьмич подвезёт в аэропорт?

– Нет. Давайте так. Хотя лишний раз вместе нас в городе видеть не должны, сделаем по-другому. Связь по нашим телефонам. За тобой поедем вместе, вы с мамой будьте готовы. Привыкай. Всё-таки теперь мы вместе навсегда, тем более поддержим, когда отправляем компаньона далеко, с миссией. Думаю, тебе надо вместе с мамой в аэропорт приехать, привезти её домой – не проблема, а для неё это важно. Так будет лучше и правильнее.

Кузьмич, что с человеком?

– Всё в конвертах. Первый – в Москве, второй живёт здесь, в пригороде, ну я его пристроил поближе, чтобы он совсем не потерялся.

«Да уж… Ладно, раз рекомендует, значит, есть стержень или был, надо встречаться. Время есть».

– Кузьмич, набирай его. Если он готов, то встретимся сейчас.

Кузьмич набрал телефон своего друга, а Иван, открыв конверт, тем временем смотрел краткое резюме по этому диверсанту: специализация – штурмовик, проникновение в зону повышенной локальной обороны, специалист по техническим средствам. «Не совсем то, что надо. Хотя что надо? Человек, который готов оказать поддержку там, где другие растеряются!»

– Пётр готов встретиться. «Едем?» – сразу после отключения телефона сообщил Кузьмич.

– Мария, тогда мы тебя сейчас отвезём, собирайся. Скажи только, куда тебе надо, – предложил Иван Сергеевич.

– Давайте домой, надо собраться, подготовиться на завтрашний день.

Спокойно, как-то совместно, в настроении единства, поднялись. Мария быстро убрала со столика, сполоснула посуду. Чистота была её пунктиком и радостью. Они спустились. Подъезд был чистый, освещённый солнцем сквозь пыльные окна, но это лишь подчёркивало казённость голубой краски, за долгие годы поцарапанной, местами отслоившейся. Чистота была стоическим сопротивлением упадку. Двор был мозаично, ярко покрыт разноцветными, от жёлтого до красного цвета, листьями, деревья оголёнными ветками тянулись к небу, к белым облакам, почти незаметно плывущим под солнцем. Хотелось сидеть у окна с книгой, ароматным чаем и думать о хорошем… Да, однако, мечты.

Когда сели в машину, Иван уже привычно проверил полевую информацию по месту. Было чисто от красных векторов в их сторону, а в больнице погасли два красных кружка из отмеченных, и к оставшимся была связующая линия от красного узла в районе центра города.

«Значит, прибыла группа для выяснения и нашла своих. Жаль, что я использую прибор, как плохой балалаечник – фортепиано. Есть уверенность, что не использую полностью мощь инструмента. Игра клавишами может нарисовать гораздо более полную информацией картину. Думать надо. Читать папки Тюленева».

После того как они высадили Марию, Кузьмич прибавил скорость, направляясь в пригород. Потянулись частные застройки, повествуя о вековой истории города. Нужный домик был маленьким, деревянным, дореволюционной постройки, с резными наличниками окон. Встав у ворот домика, Кузьмич спросил:

– Подождать?

Блин, какие секреты могут быть при нашей малочисленности? Кроме одного, но к взаимодействию и выживанию в социальной плоскости секрет Ивана не имел отношения. Поэтому он ответил:

– Вместе идём.

В домике было чисто, пахло одиночеством. Пётр был высоким, худощавым человеком около сорока лет на вид. Лицо с припухшими веками только и выдавало нездоровый образ жизни. У Ивана мелькнула мысль, что не помощник, но надо знать о реалиях его быта.

Поздоровались. Иван представился. Затем сразу:

– Пётр, вы живёте один? А родственники ваши далеко?

Взгляд, направленный в ответ, при всём спокойствии был бездной. Какое-то сочетание каменной горы и ночного моря, таящего глубину пропасти.

– Жена умерла, а сын живёт в Санкт-Петербурге. Мы с ним практически разные люди и общаемся редко. Мои сотоварищи по бывшей службе – единственные люди, которые стали моей семьёй и остались «родственниками».

– Дом ваш или арендуете жильё?

– Арендую.