Иван-Царевич и С. Волк

Через час под его чутким руководством Мания выигрывала у Агапао уже пятую партию подряд. К обоюдному восторгу проигравшая старушка залазила под рахитичный столик и кукарекала, с грохотом переворачивая при этом все, что находилось в пределах досягаемости ее коротких ручек и ножек.

Одной из первых пала жертвой расписная амфора.

Хоть Серый и успел перехватить ее в последний момент, но все равно было уже слишком поздно. От удара об единственные в комнате десять квадратных сантиметров пола, не занятых подушками, она треснула, и остатки липкой сладкой жидкости веселым ручейком закапали на руки лукоморца.

— Тьфу ты, зараза, — громко выразил он свое отношение к происшедшему и поскорее выбросил негодную посудину за окошко в крапиву. Там, похоже, она приземлилась на что-то мягкое, что издало звук, странно похожий на «Ой».

— Кажется, я поросенка вашего пришиб…

Предположение Серого вызвало новый приступ хохота.

— Нашего!..

— Они у нее по три раза в день разбегаются!

— Опять, наверное, Энохла сама с собой в нарды играет!

— А почему она не играет с вами?

— Потому, что третий — лишний!

— И бурак выдергивать кто-то должен!

— Не бурак, а бурьян!

— Еще одна юная натуралистка на мою голову!..

— Горожанка изнеженная!

— И вообще — свиньи, куры, сад, цветник — это была ее идея.

— Цветы хорошо пахнут.

— Она думала, что мы тоже будем там работать!

— Она точно не думала, что ТЫ будешь там работать.

— Она же из ума выжила! Грайии — копаться в земле! Она бы еще коз пасти пошла! Или на кифаре на виноградниках играть!..

— Ну, Мания, не будь такой жестокой. На кифаре она играет не так уж и плохо…

— Да, неплохо. Если бы у нас было одно ухо на троих! Ее понятие о сельской жизни меня убивает! Жимолость!.. Цыплята!.. Еще немного — и крестьяне вообразят, что здесь поселилась Фертила и начнут паломничество!

— Хоть какое-то будет разнообразие… — неожиданно вздохнула Агапао.

— Тебе очень хочется с ней поссориться?

— Мне очень хочется найти наше предназначение… — неожиданно посерьезнела Агапао.

— О-о-о!.. Начинается!.. — в картинном отчаянии хватаясь за голову, простонала ее сестра. — Хочется-перехочется!

Тут волчье любопытство не выдержало.

— Извините, конечно, бабушки, что лезу не в свое дело… Но о чем это вы все толкуете? Какая кефира? Какие цыплята? Какое предназначение? И почему все-таки ваша Энохла с вами не играет?

— Я же сказала: третий — лишний!

— Ладно, не обращай внимания, вьюноша, — махнула рукой Агапао.

— В самом деле! Давай-ка лучше показывай следующую игру!

— Да-да, как ее!..

— Покер. Только понадобится бумажка. Или пергамент. Или папирус. Что там у вас изобрели, чтобы вести запись…

Вдруг Волк растерянно замолк.

— Вон, возьми пергамент в ореховом шкафчике в углу.

— Чего молчишь-то? — первой забеспокоилась Мания.

— Ты что, забыл, как в него, этот покер, играть? — встревожилась Агапао.

— Да нет… Просто я вспомнил, что с записью могут возникнуть некоторые проблемы…

— Не волнуйся, мы обе грамотные!

Серый хотел было уточнить, что не в грамоте дело, но внутренний голос отсоветовал ему делать это, и он продолжил:

— И, к тому же, тут, и в марьяже, кроме этого, понадобится третий человек…

— ???!!!

— Ну, втроем надо в него играть, то есть.

— Что?!

— Три человека, говорю, надо.

— ЭНОХЛА!!! — в один голос взревели старушки. — Энохла! Бегом сюда! Ликандр, кричи!!!

— А-а-а-а-а!!!..

— Да не так кричи!..

— А как?

— Кричи «Энохла»!

— Зови ее!..

— Давайте все вместе!

— Три-пятнадцать!

— Э-НОХ-ЛА!!! Э-НОХ-ЛА!!! Э-НОХ-ЛА!!! Э…

— А не проще ее сбегать позвать?

— Сама придет.

— Три-пятнадцать!

— Э-НОХ-ЛА!..

Где-то в глубине дома хлопнула дверь, потом другая, и, чуть не вынеся третью, в комнату влетела еще одна старушка, как две (или три?) капли похожая на двух первых.

— Вы что тут — с ума посходили? У меня аж куб… грабли из рук выпали! Я уж думала, что у вас, бездельниц, пожар случился! Или крыша обвалилась! Хотя почему она все-таки не обвалилась от вашего ора — я не по…

И тут ее единственный глаз цвета пламени узрел гостя.

— А это еще кто у вас тут?

— Энохла! Смотри!..

— Это — бродячий торговец драгоценностями Ликандр! Он сейчас научит нас игре для троих!

— Что?..

— Что слышала, сестра! Игре для троих!

— В кости, что ли?

— В карты!

— Но на картах ведь гадают…

— В карты играют!

— А гадать и на апельсинах можно!

— Но если так… То… Предназначение…

— Да, сестричка. Да.

— Боги Мирра!..

Поросенок под окном вздохнул и грузно наступил на что-то керамическое.

Через пять часов три сестры уже умели играть во все карточные игры, какие только Серый смог припомнить. В ход пошли даже «шантоньский дурак», «Акулина» и «верю-не верю».

До испуганных случайных прохожих полдня доносились таинственные фразы, принимаемые ими за отрывки новейших гимнов:

— …хода нет — ходи с бубей!..

— …она просто перезаложилась на третью даму…

— …ага! Без лапки!..

— …шесть пик — сталинград!..

— …за полвиста выходи!..

— …привет, валет!…

— …кукареку!!!..

— …ха-ха-ха!..

— …по старшей!..

— …простая…

— …три туза…

— …не верю!..

— …Ага!!!..