Иван Царевич и Серый Волк

Царевич с ответом не спешил, с любопытством разглядывая помещение. Надо сказать, здесь было на что посмотреть. Фрески на стенах были наверняка намалеваны рукой Самоедова, явно находившегося на пике шизофренического бреда, вызванного несварением желудка, переполненного молодильными яблоками. Более устрашающих личин Царевичу видеть ещё не доводилось. Что же касается мебели, то никакого саркофага с фараоновой мумией Царевич не обнаружил, зато здесь стояли софа на гнутых ножках и два кресла, обтянутые чёрной материей, по которой порхали золотистые гарпии, чьи мифические свойства были известны литературно образованному Царевичу. В креслах сидели Костенко и Шараев. Валерка Бердов развалился на софе, выкатив на всеобщее обозрение отросший за последнее время живот. Самоедов, пометавшись по холлу, подсел на софу похоже только для того, чтобы Царевич мог насладиться видом бывших друзей и сравнить их внешние и внутренние достоинства. Что касается достоинств чисто внешних, то здесь все преимущества были за Валеркой Бердовым. К сорока годам он сохранил пышную шевелюру и благородную надменность на лице патриция времен упадка римской империи. Ростом Бердов превосходил не только Самоедова, но и Царевича. Словом, внешность у писателя-детективщика была самая, что ни на есть, героическая, несмотря даже на одолевшую его в последние годы полноту. Что же касается внутреннего содержания, то оно было явно пожиже героической оболочки. Валерка был от природы трусоват, непоследователен, падок на лесть и легко прогибался под власть предержащих. Немудрено, что жена и тёща в два счёта надели на него хомут и заставили плясать под свою дудку. Бесспорными же достоинствами Бердова были ум и обширные знания в областях, часто недоступных Иванову разумению. – Яблоки мы сдали на склад, – ответил вместо Царевича Кляев.

Васька хоть и был лишён врагами обоих своих стволов, но держался солидно и независимо, сунув руки в карманы камуфляжной куртки и презрительно кося глазом на четырех стывших у входа амбалов. Одного из охранников, высокого, рыжего и худощавого, Царевич опознал: именно этот молодой человек застукал их в доме Костенко. – Какой еще склад? – не понял Шараев.

Сан Саныч был одет с иголочки, но на сухом подвижном лице его не было обычной самоуверенности. Брови Шараева то и дело сходились у переносицы, что, несомненно, придавало ему сходство с оперным Мефистофелем, недотянувшим ноту ля в известной арии и страшно огорченным подобным конфузом на глазах почтенной публики. – На наш склад, – не остался в долгу Кляев. – Должен предупредить вас, господа, вы находитесь под колпаком специальной оперативной группы, и все ваши действия протоколируются и будут представлены прокуратуре в самое ближайшее время. – Врет, – захохотал Самоедов, – Это сосед Царевича, Васька Кляев. Он такой же спецназовец, как я артист балета. – А обмундирование у них откуда? – нахмурился Костенко. – А оружие они где взяли? Не говоря уже о милицейском Уазике.

– Насчет оружия мы проверяем, – негромко сказал от дверей рыжий охранник. – А вот Уазик не милицейский. Наш информатор в ГИБДД утверждает, что машины с такими номерами в о6ласти вообще нет.

– Что вы на это скажете, Царевич? – повернулся к Ивану Костенко.

Главный губернский мафиози отличался благообразной внешностью номенклатурного работника среднего звена. То есть, по виду был никакой. Ни худой, ни толстый, ни красивый, ни уродливый, ни высокий, ни низкий. Очень может быть, что свою печать на его внешность наложила затхлая комсомольская юность, проведенная в тиши райкомовских кабинетов и предбанниках тогдашних высоких особ. Но за этой никакой внешностью скрывался изворотливый ум, выведший комсомольского активиста на орбиту высокой политики, прямехонько к тем кабинетам, где рыночные маги вершили свои метаморфозы. Костенко, видимо сумел угодить магам и из скромного инструктора заштатного райкома в одночасье стал набобом.

– Понятия не имею, о какой машине идёт речь, – пожал плечами Царевич. – Я приехал сюда на трамвае.

– Оружие, значит, тоже не твое? – ехидно спросил Костенко. – Оружие мне дали подержать в прихожей, поэтому на нём мои отпечатки пальцев. А что касается камуфляжа, то я купил его на рынке. – С Матерым ты, значит, не знаком? – Не слышал о таком.

– А откуда волчья пасть на рукаве? – От верблюда, – пояснил Кляев.

– Набить морду пролетарию? – спросил рыжий у босса. – Успеется, – махнул тот в его сторону рукой. – Напрасно, Царевич, ты отказываешься от сотрудничества с нами. Мы ведь тебе добра желаем. – А кто сказал, что я отказываюсь? – удивился Иван. – Пока что никто мне этого сотрудничества не предлагал.

– Но вы ведь слышали наш разговор? – подал голос Шараев. – Слышали мы всего ничего, а поняли ещё меньше.

– А яблоки зачем украли`? – Пошутили, – усмехнулся Царевич. – Эка невидаль, пуд яблок. – Да где пуд, – запротестовал Кляев, – там и десяти килограммов не было. А вы стрельбу открыли по хорошим людям. Мордоворотов на нас натравили.