Читаем Иван Васильевич Мушкетов (1850-1902) полностью

Прибыв в Маргелан 4 июля, И. В. Мушкетов до 8 июля занимается сборами к предстоящей экспедиции на Алай и Памир. Большое содействие в этом ему оказал военный губернатор А. К. Абрамов, который дал указание начальникам уездов помогать И. В. Мушкетову и обеспечить его безопасность. 8 июля И. В. Мушкетов выехал из Маргелана. Посетив вначале месторождения нефти, серы и гипса, связанные с меловыми и третичными терригенно-карбонатными толщами в районе Риштана, он направился в пос. Вуадиль, откуда начал 18 июля подъем по склону Алайского хребта к перевалу Кара-Казык, путь куда оказался нелегким. «На высоте около 1200 футов, — пишет И. В. Мушкетов,{4}

-— снег кончается и начинаются почти отвесные скалы с наваленными огромными валунами, по которым и вьется зигзага|ми тропинка на перевал. Подъем этот необыкновенно крутой, каменистый. . . Поднимаясь все с большим трудом вверх по тропинке, мы, чем дальше, тем чаще, останавливались отдыхать. . . Уже на половине перевала многие чувствовали головокружение. . . Вторая половина перевала была еще более затруднительна: трудность дороги увеличивалась крутизною, а разряженность воздуха и утомление лишали сил многих из нас. Остановки делались чуть не через каждые десять сажень, и потому подъем совершался крайне медленно. Роскошный вид с перевала почти утратил всякую красоту для нас. Все были в возбужденном состоянии, что обнаруживалось в частых перебранках между казаками. . . Наконец после долгих трудностей и усилий мы взобрались на острый гребень перевала, который по сравнению со склоном представляет положительно лезвие ножа. . Спуск с перевала был немногим легче, нежели подъем, — такие же крутые и каменистые склоны. . .».Отсюда они перешли в долину р. Кок-су, спустились по ней в Алайскую долину, пересекли р. Кызыл-су и вошли в ущелье Терс-Агара, в начале которого обнажались третичные красноцветные толщи, содержащие штоки каменной соли. По этому ущелью поднялись на Заалайский хребет, вышли на плоский перевал Терс-Агар и затем спустились в долину р. Мок-су, расположенную уже в северной части Памира. И. В. Мушкетов предполагал, направившись вверх по р. Мок-су, проникнуть в глубь Памира. Но от этого маршрута пришлось отказаться ввиду развернувшихся здесь военных действий и возвратиться в Алайскую долину прежним путем. Оттуда вверх по р. Кызыл-су экспедиция дошла до расположения русского военного отряда, в урочище Арча-булак, и 27 июля в сопровождении конвоя казаков И. В. Мушкетов выехал к ущелью Кызыл-Арта и по одноименному перевалу достиг бассейна р. Кок-Сай и оз. Кара- Куль, находящихся в пределах Памира. «Пройдя от перевала Кызыл-Арта верст 8—10, — писал И. В. Мушкетов,
{5}
— мы расположились ночевать 28 июля почти на голом песке. Все эти горные долины буквально лишены какой-бы то ни было растительности, не говоря уже о лесе, так что нам пришлось вести с собою топливо. Не было даже обыкновенной мелкой травы: камни, камни и снег. . ., при этом довольно сильный ветер. Было что-то давящее, безотрадное в этой ужасной пустыне, хотелось бежать от нее. К тому же, если вспомнить, что каждую минуту можно было бы ожидать нападения. . ., то станет понятно, что ночлег вовсе не радовал нас; все заметно приуныли, хотя нас было до 30 человек, хорошо вооруженных... Мы с радостью встретили наступившее утро, и я поспешил осмотреть оз. Кара-Куль, чтобы в тот же день успеть уйти из Шугнанских владений и, таким образом, избегнуть несносного ночлега в этой местности». 30 июля они возвратились в урочище Арча-булак, где И. В. Мушкетов провел несколько дней, приводя в порядок коллекции горных пород, и оказался невольным свидетелем лагерной жизни русского военного отряда. «Жизнь эта не особенно веселая; каждый терпит ее, так сказать, из-под палки. К сожалению, из моих наблюдений над обществом офицеров я должен был прийти к тому печальному выводу, что люди, получившие высшее образование, хуже понимают свои обязанности и менее нравственно развиты нежели те, которых почти не коснулась наука. . . Большинство туркестанских врачей не удовлетворяют своему назначению».{6} 4 августа он с большим интересом посмотрел скачки и игры кара-киргизов в долине Алая.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научно-биографическая литература

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное