Иволга будет летать (СИ)

Майор остановился, протер рукавицей противоснежные очки и еще раз осмотрелся. Он был не из тех, кто позволяет эмоциям вмешиваться в работу, потому спуск происходил не быстрее и не медленнее положенного, а с той скоростью и с теми мерами предосторожности, которые диктовала погода. Внизу уже виднелся маяк на станции – до нее оставалось меньше четырехсот метров по прямой под умеренным уклоном; но майор жестом показал повернуть на запасной, более сложный, но более безопасный маршрут: снег северного склона сдувало вбок, лавин там не бывало.

– К утру так или иначе будем на месте, – сказал майор ближайшему к нему спасателю: у того жена на станции была на сносях, и потому он сильнее других торопился вниз. – Поспешишь – только Дракона рассердишь.

– Его старуха, если обозлится, пострашнее Дракона будет, – сказал кто-то.

Майор хмыкнул в обледенелые усы и продолжил спуск.

***

Давыдова разбудили громкие голоса из-за стены: отряд спасателей майора ан-Хоба вернулся. Уже светало.

Завтракали все вместе: уставшие и хмурые спасатели, подскочившие до зари дети, старики – которые, казалось, вовсе не ложились – и отчаянно зевающий Давыдов. Разговор за столом не клеился; непривычно молчаливый Ош ан-Хоба сосредоточенно хлебал кашу, старик Нуршалах шикал на лезущих с расспросами мальчишек.

– Слава, возьмешь моего вниз? – спросил вдруг майор, тяжелой рукой припечатав сына к скамье; тот сразу притих и выпрямился, одновременно напуганный и гордый тем, что отец обратил на него внимание. Мальчика звали Раимом; ему недавно исполнилось десять.

Давыдов растерянно моргнул.

– Но я на катере. Стоит ли?..

– Хватит ему учебу прогуливать; и жена скучает. Чай, взрослый мужчина, не баба на сносях: от перегрузок не разболеется. – Майор потрепал сына по плечу; «взрослый мужчина» с готовностью закивал. – Смирнов Волхву неизвестно когда вылет даст. Что ж мальцу теперь, пешком в школу топать?

Давыдов припомнил, что Абрамцев, после выгрузки продуктов, должен был забрать вниз Раима, у которого закончились каникулы, и жену одного из спасателей, у которой тяжело протекала беременность. Людей со станций почти всегда забирал Абрамцев, а Давыдов возил грузы. Хотя случалось иногда летать и с пассажирами; в основном, в экстренных случаях.

– Я на такой машине уже летал! – заявил Раим, но тут же, смутившись, добавил. – Правда, я тогда маленький был, мало помню.

Глаза у мальчишки блестели; вряд ли он скучал по школе, но сидеть с дедом на станции ему надоело, а полет был каким-никаким приключением.

– Не на такой, – поправил сына майор. – Это грузовой катер. Такие людей обычно не возят, но ты у нас будешь особенный пассажир. Ну что, Слав – возьмешь?

– Возьму, – согласился Давыдов. Шторм почти стих, так что перелет предстоял не намного опасней любого другого. Отпрыск рода ан-Хоба был парень крепкий, в отца и деда, и если те считали, что Раиму нужно лететь – так оно и было. Давыдов знал майора-спасателя не то чтоб близко, но, можно сказать, неплохо: по службе они часто сталкивались в горах, а изредка общались и внизу. Ош ан-Хоба был с детства дружен с Абрамцевой и, когда у него случались командировки на Дармын, обычно заходил к ней в гости: он производил впечатление человека умного и отлично знающего свое дело, не склонного к импульсивным решениям и необязательному риску.

– Спасибо! – заулыбался Раим.

– Но если инспектор Каляев заявится прямо на посадочную площадку – нам с тобой обоим не поздоровится, Ош, – спохватился Давыдов. – Вернее сказать, всем троим. – Он строго взглянул на расшумевшегося мальчишку.

– Значит, попрошу ребят внизу отвлечь его, если вдруг сунется. – Майор пригладил усы. – Он правда крутой тип, этот Каляев?

– Валя говорит – да. Хотя, если издали взглянуть – обычный бюрократ со связями где-то наверху. – Давыдов поморщился. – И с нюхом, мать его, на неприятности: принесла нелегкая в такое время!

– А Машка хочет в следующий раз со мной полететь, – вклинился заскучавший от непонятного разговора Раим. – Но ей дед не разрешает, потому что еще мелкая! Стро-о-гий.

Машка была ровесницей Раима, но приходилась внучкой полковнику Смирнову, который имел свое мнение по поводу правильного воспитания девочек – и полеты на Хан-Арак в это воспитание не входили. Хотя Валя время от времени пыталась Смирнова переубедить.

– Это ты строгих не видел, баловень!Так, доел? Топай собираться. – Майор подтолкнул сына к выходу и встал сам. – Погрузка началась, вылет обещали дать через полчаса. На площадке встретимся.

Но ждать пришлось почти час, за который Давыдов успел показать ан-Хоба-младшему всю кабину и грузовые отсеки и намертво примотать мальчишку ремнями к «штурманскому» креслу – рудименту эпохи пилотирования в четыре руки.

Майор, сославшись на усталость, ушел. Зато старик Нуршалах оставался на площадке до последней минуты.

– Ты хорошо говорил вчера, – начал вдруг он ни с того, ни с сего. – Твой друг будет рад услышать твои слова.

«Ну да: жертвенный баран», – вспомнил Давыдов. – «Сначала приводят слушать…»