Иволга будет летать (СИ)

Первые звуки пятой симфонии Бетховена упали в зал, как камни: весомые, мощные. Словно сама судьба стучала в дверь – перед тем, как войти без спросу.

***

Работы по восстановлению Иволги продолжались обещанные трое суток; первый запуск назначили на полдень четвертого дня. В зале вокруг кабины имитационной установки собралось полтора десятка человек: все участники рабочей группы, Абрамцева с начальником и двое помощников Белецкого, подключавших компьютер. Права Каляева присутствовать никто не оспаривал: инспектор стоял чуть в стороне от остальных и разговаривал вполголоса с Давыдовым об особенностях полетов с ИАН в горных районах. Затем подошел к Белецкому.

– Игорь Дмитриевич, а вы, человек ученый, верите в местные легенды? – спросил Каляев; как завязать разговор с инженером он не знал и выбрал первую попавшуюся тему. – Среди ваших сотрудников они довольно популярны. Про Дракона, снежных призраков, ледяных великанов и тому подобное…

– Что?.. – Белецкий уставился на него с искренним недоумением. – П-простите, господин инспектор, но внеслужебные увлечения моих подчиненных шатрангским фольклором – их дело. Я этим не интересуюсь. А работать драконы и п-призраки мне пока не мешали.

– Миша, Игорь настолько мало значения придает мистическим, как вы выражаетесь, «бредням», что даже не считает нужным их опровергать, – сказала пришедшая на выручку к инженеру Абрамцева. – Он еще больший материалист, чем вы.

– Но если однажды ко мне в кабинет явится ледяной великан, я непременно отправлюсь с ним к доктору П-печорскому, – серьезным тоном заверил Белецкий. – Надеюсь, великан п-пролезет в дверь.

Мелихов, слышавший весь разговор от начала и до конца, рассмеялся. Иванов-Печорский, психиатр дармынской медчасти, подмигнул Каляеву:

– Вы тоже не стесняйтесь, заходите, если вдруг что!

Наконец, подготовка была закончена, и Смирнов отдал команду начинать.

«Пятнадцать… десять… пять…» – обратный отчет на системном экране шел невыносимо медленно. За пять секунд до включения ожила сенсорно-кинетическая система: замигали зелеными и желтыми огоньками датчики давления и температуры, зажужжали газоанализаторы; выдвинулась вперед, на позицию готовности, рука-манипулятор и кронштейны с видеосенсорами. В «летном» режиме данные загружались напрямую в искин через лабораторный компьютер, так что Иволга даже не могла определить, что имеет дело лишь с имитацией полета, но в режиме тестирования ей необходимы были привычные органы чувств; лишить ее их было бы все равно что лишить человека или зверя осязания, обоняния и зрения, оставив лишь слух.

Ее социальное обучение на поздних этапах строилось, по большей части, на тех же принципах, что и обучение животных: за желательным поведением, будь то успешное выполнение рабочей задачи или простое подчинение приказу, следовало то или иное запрограммированное эмоциональное подкрепление. Это сняло многие теоретические и практические проблемы, существовавшие при организации взаимодействия человека с обычными искинами. Иволга осознавала себя рукотворной машиной и, в соответствии с программой, испытывала от этого осознания удовлетворение – быть машиной значило для нее быть незаменимым помощником, товарищем, а не слугой или инструментом; к человечеству она относилась уважительно и доброжелательно, без зависти или гнева, осознавая и принимая существующую взаимозависимость.

«Три... два… один… старт!»

Загорелся системный экран, над голопроектором появилась фигурка черно-золотой птицы. «Глаза» видеокамер зашарили по залу.

– Всеволод Яковлевич. – Голос у Иволги был женский, глубокий и бархатистый. – Что случилось? – спросила она очень по-человечески, с интонацией тревоги и растерянности.

– Что последнее ты помнишь? – Смирнов взглянул в объектив нависшей над ним камеры.

– Посадка по возвращении с Ахар-Занара была сложной, – без заминки откликнулась Иволга. – Потом меня отключили на техобслуживание. Но перед тем Денис сказал, что следующим утром будет вылет на Хан-Арак. А про тестирование он не предупреждал. Почему его нет?

Смирнов переглянулся с Белецким и Давыдовым и неохотно кивнул последнему.

– С тех пор прошла неделя. – Давыдов вышел вперед. – По дороге на Хан-Арак вы попали в аварию. Дэн погиб. Ты серьезно пострадала. Возможно, в модуле памяти произошел откат системы к последней точке восстановления: из-за этого ты не помнишь последних суток до аварии.

– Причина аварии уже установлена? – мгновенно отреагировала Иволга. Человеку наверняка потребовалось бы время осознать и осмыслить новости, но она была создана обрабатывать невообразимые объемы информации за миллисекунды.

– Пока нет: ведется следствие. Мы надеялись, ты поможешь нам, – сказал Смирнов, против воли, с укором.

– Я сожалею о случившемся и о невозможности помочь вам. – Искусственный голос Иволги был практически не отличим от человеческого. В нем отчетливо слышалась печаль. – Игорь, сохранились ли резервные копии данных на аварийных самописцах?