Из Астраханской губернии

— Что такъ долго стоимъ? спросилъ козакъ, вѣроятно, уже ѣздившій прежде здѣсь и знавшій обычая желѣзныхъ дорогъ, у стоявшаго около вагона козака.

— Да что, Потапычъ! отвѣчалъ тотъ, ухмыляясь:- приходится намъ пропадать!… Насъ отъ машины отцѣпили, машина свиснула, мы и остались здѣсь одни!…

— Машина на разводы вагоны повезла, замѣтилъ другой:- тѣ здѣсь оставить надо.

— Машина не скоро придетъ, утверждалъ смѣясь козакъ: — насъ здѣсь совсѣмъ бросятъ.

— Сейчасъ придетъ!

О, несчастный козакъ! онъ, я думаю, читалъ новѣйшія географіи, въ которыхъ объясняютъ, что вся Средняя Азія лежитъ въ Европѣ, и, по простотѣ своей, повѣрилъ этимъ ученымъ составителямъ пространныхъ и краткихъ географій.

— Что локомотивъ долго нейдетъ? спросилъ помощникъ начальника волжско-донской желѣзной дороги, сидѣвшій въ первоклассномъ отдѣленіи нашего вагона.

— Не могу знать! отвѣчалъ кондукторъ, котораго спрашивалъ начальникъ.

— Узнать!

— Что нибудь да сдѣлалось съ машиной, заговорили въ нашемъ отдѣленіи.

— Что нибудь плохое!…

— Не было бъ бѣды!

— Машина съ рельсовъ сошла, донесъ начальнику запыхавшійся кондукторъ.

— Что?

— Рельсы разъѣхались!

— Какъ?

— Рельсы раздвинулись, машина и сѣла, пояснялъ прибѣжавшій кондукторъ.

Вы видали, вѣроятно, какъ маленькихъ дѣтей сажаютъ верхомъ на колѣни и качаютъ; дѣти воображаютъ, что они верхомъ ѣдутъ, качающій ребенка приговариваетъ: „Ѣхалъ-ѣхалъ мужикъ!… Ѣхалъ-ѣхалъ мужикъ!… ѣхалъ… да и провалися!“ Съ послѣдними словами качающій раздвигаетъ ноги, и ребенокъ проваливается дѣйствительно. Желѣзная дорога съ нами сдѣлала то же самое; мы ѣхали-ѣхали!… Ѣхали-ѣхали… Рельсы раздвинулись, мы и провалились!…

Вы не удивляйтесь этому случаю… да кто и не случай — кто обычай: въ Калачъ ѣхалъ помощникъ начальника дороги, съ нимъ то же случилось… Или ужь это счастье такое плохое, что, какъ онъ ни поѣдетъ, непремѣнно съ нимъ что-нибудь да случится?!…

— Дали по телеграфу знать въ Царицынъ, что здѣсь остановка, сказалъ намъ кондукторъ.

— Для чего?

— А чтобъ такъ, въ Царицынѣ, знали, что остановка, чтобъ еще поѣзда не пускали.

— Долго мы здѣсь простоимъ? спросили козаки стоявшаго у нашего вагона кондуктора.

— Сейчасъ справятъ!

Всѣ пошли смотрѣть, какъ машина сѣла, какъ ее подымать будутъ: я остался въ вагонѣ.

— Сколько народу сбили въ машинѣ! объявили пришедшіе отъ машины оставшимся въ вагонѣ. — Сколько народу сбили, и, батюшки мои!…

— Просто страсть!

— А все толку нѣтъ!

— Нѣтъ толку?

— Ни рожна не додѣлаютъ!

— Отчего жь такъ?

— Да ты взгляни на машину-то! Вѣдь въ машинѣ этой пудовъ тысяча будетъ…

— Больше будетъ…

— Взять-то не сподручно…

— Ничего не подѣлаешь…

Толпа народу безпрерывно мѣнялась: одни уходили посмотрѣть на машину, другіе — возвращались съ новыми соображеніями и съ новыми извѣстіями.

— Самъ начальникъ на машину пришелъ, говорилъ одинъ возвратившійся.

— Еще народу пригнали.

— Слава Богу!…

— Чего Слава-Богу?…

— Скорѣй машину поднимутъ, скорѣе опять поѣдемъ, скорѣй въ Царицынѣ будемъ.

— Скоро будемъ!…

— А что?

— Машину же поднимешь народомъ: сколько хочешь сгоняй, руками не поднимешь.

— Какъ же быть!

— Какъ быть? — ждать!…

— Придется ждать…

— Чего же ждать будемъ, мой родной? спрашивала пожилая козачка-пассажирка.

— Какъ-нибудь поднимутъ машину, утѣшая козачку:- не вѣкъ же здѣсь ей стоять.

— Сейчасъ дали знать по телеграфу въ Царицинъ и Калачъ: пріѣхали бъ на подмогу.

Ждемъ часъ, ждемъ другой, третій: ни изъ Царицына, ни изъ Калача машинъ нѣтъ.

— Скоро машина изъ Царицына пріѣдетъ? спрашиваютъ пассажиры у кондуктора.

— Скоро.

Идетъ другой кондукторъ.

— Скоро изъ Царицына машина?

— Не скоро.

— Что такъ?

— Изъ Царицына поѣхала машина съ инструментами, да паровъ же хватило, назадъ вернулись.

— Такъ долю еще?

— Долю: пока пары разведутъ, пока то, пока другое; времени-то много уйдетъ.

Въ самомъ дѣлѣ, намъ пришлось-таки пождать: мы должны были пріѣхать въ четыре часа, но за подниманіемъ машины руками, за возвращеніемъ поѣзда съ инструментами, за недостаткомъ паровъ, мы едва-едва поспѣли въ Царицынъ въ одиннадцатому часу. Простой народъ-пассажиры были крайне недовольны скрытностію прислуги.

— Сказали бы, что столько прождемъ, говорилъ одинъ, глядишь, кто и пѣшкомъ бы ушелъ.

— Всего двѣнадцать верстъ.

— Пѣшкомъ давно бъ такъ, въ Царицынѣ, быть, шумѣли третьеклассные пассажиры.

— Какъ не быть!

Какъ всему бываетъ конецъ, то и нашему ожиданію пришелъ конецъ: привезли инструменты, подняли машину; насъ перегнали ночью (было очень темно) на прибывшій поѣздъ, стоявшій отъ нашего въ нѣсколькихъ десяткахъ саженяхъ, и мы поѣхали.

— Для чего насъ перегнали въ другой вагонъ? спрашивая любопытные кондукторовъ.

— Надо было! отвѣчалъ кондукторъ:- такъ машина стала, что ни въ задъ ни впередъ проѣзда не было, ни въ Царицынъ, ни въ Калачъ: стой на одномъ мѣстѣ.

Наконецъ мы двинулись; разговоръ, разумѣется, начался о желѣзной дорогѣ.

— Не случилось бы еще чего? спрашивала женщина-козачка, сильно оробѣвшая.

— Спаси Господи!…

— Долю и до бѣды!.