Из двух зол...

Никаких врагов не было. Кроме Малинки там находился Андрюшка, которому она в данный момент промывала глаза и, как ни странно, Таня.

— Что тут происходит? — хриплым спросонья голосом интересуюсь у них.

— Да вот, — явно смущается Таня, — ЧП у нас.

— Что случилось? — я начинаю всерьез беспокоиться.

— Да вот… «Герой» отличился… «Партизан» хренов! Террорист! Он у вас дома стащил патрон от вашего ружья. Перед другими детьми понтовался. А потом не нашел ничего лучшего, как в печку у нас в садике кинуть.

— Что? — я начинал закипать от бешенства.

— Патрон… В печку… — конкретно перепугалась девочка, — бабахнуло крепко. Печка-то выдержала, только вот изнутри столб огня и дыма, вперемешку с золой и не прогоревшими дровами, шибанул. И, ему же — в лицо.

— Что с ними? Серьезно? — это уже у Малинки интересуюсь.

— Глаза я ему от золы промыла. Глаза — целые. А так, пара ожогов да несколько заноз. Сейчас все обработаю.

— Добро. Занимайся. — поворачиваюсь опять к Тане — С детьми кто остался?

— Там Аня. Я мальчика скорее сюда привела. Он не видел же ничего. Я сейчас обратно побегу.

— Подожди. Сначала найди где наши на машинах занимаются и сюда их всех. Бегом чтоб. А потом — к детям. Иди!

— Хорошо…

Долго ждать их не пришлось. Видать недалеко отсюда занимались. Вскоре Эльба вместе с мальчишками ввалилась в палату, в которую я вернулся, и пытался разговорить молчаливую девочку. Бесполезно. Молчит. Тоже травма, надо полагать психологическая.

Тяжело посмотрев на вошедших я спросил:

— В курсе уже?

Парни сопят виновато, глаза отводят. А Эльба не поняла еще, смотрит возмущенно.

— Да. Слышали уже. Да он — вообще бестолочь…

— А ты? — негромко так спрашиваю.

— Что?

— А Ты — не бестолочь?!!! — не повышая голоса, но усиливая накал я чуть ли не орал уже на нее. Шепотом. — Почему патроны, которые у нас на вес золота, валяются без присмотра? «Заходи, бери кто хочет». Почему они не заперты были?

— Ну-у-у…

— Баранки гну!… Знаешь, Эля, у меня сейчас дикое желание отобрать у тебя ружье и никогда больше его не доверять. Поставить вон Даню старшим над обороной.

— Да я… — вспыхивает девчонка.

— Но ты спасла мне жизнь. И я это помню. И потому так поступать не буду… На этот

раз. Но с оружием придется разбираться… Даня. — повернулся я к мальчишке.

— Да?

— Занятие по вождению прекратить. Остаток вечера проводишь занятия по обращению с оружием. Разбираете, чистите, смазываете. Если гильза стрелянная есть, то тренируетесь на ней в зарядке. Учебных стрельб провести, увы, не можем. Патронов и так мало, — не смог удержаться, чтоб еще раз не уколоть Эльбу.

— Да, я понял.

— А этому что? — интересуется Рыжик. — Мелкому-то. Ничего не будет? — и все дружно, как по команде, уставились на меня.

— Мелкому… — раздумчиво тяну я. — Как он там, кстати?

— Нормально, — отвечает прокравшаяся за спиной у мальчишей Малинка. Такое ощущение, что она сюда проникла с одной лишь целью — послушать, как я Эльбе выволочку устраивать буду. Ну никак они поладить не могут. — Ожоги пустячные. Занозы я вытащила и зеленкой прижгла.

— Хорошо. Приведи его сюда.

Андрюшка явно чувствовал за собой вину и потому стоило ему войти внутрь, он сразу же заревел.

— Прекрати! — Негромко приказал я.

Какое там. Заорал пуще прежнего. Вообще-то он давно уже не пытался истерить при мне по любому поводу. Я уже даже погордился немного было. Вот, мол, «отучил капризулю от истерик». Фигвам! Стоило чуть выбить из колеи и заголосил как резаный. А я от его воплей постепенно стал закипать…

Прочувственная речь, которую я уже мысленно приготовил, про то, что вот именно этого патрона в случае следующей стычки может и не хватить, и все прочее, в таком же роде, накрывалась медным тазом. Он просто не хотел слушать никакие упреки в свой адрес (тем более заслуженные) и просто не давал мне ничего сказать.

— Заткнись. Хуже будет от воплей тебе. — еще раз попытался достучаться до него.

Бесполезно. Пуще прежнего заходится. Ну что ж. Он сам так решил…

— Хорошо. Не хочет слушать, не надо. Даня, Рыжик, выкиньте его из поселка. Пусть убирается отсюда. Его уже предупреждали…

Вот тут-то Андрюшка заголосил втрое от прежнего. Хотя, казалось бы, куда еще громче-то? Оказалось, есть куда. А парни смотрят на меня нерешительно. Не верят, что я всерьез.

— Что смотрите? Выкидывайте! Он у нас больше не живет. Всё! Сколько ж можно-то?

Парни потянули мальчишку на улицу. Тот упирается, надрываясь в отчаянном крике. Плюхнулся на пол жопой, мол — никуда не пойду. Но парни подхватили и потащили брыкающегося пацаненка на улицу. Дверь отрезала их от палаты и крик стал чуточку тише. Я же призывно качнул ладонью, подзывая Эльбу к себе.