Из имперских архивов

Возле рухнувшего моста, кипела суетная работа. Подогнав тягач, солдаты ныряли в воду, цепляя тросы к утонувшему танку. В лесу стучали топоры, и визжали пилы. Командир отряда решил не просто ждать саперов, а заранее заготовить материал для ремонта моста. Время, время поджимало гауптмана Фрицшнобеля. Поэтому он бегал по временным мосткам стараясь успеть и вытащить танк, и приготовить достаточное количество леса. Наконец-то последний трос был зацеплен, и оберштурмфельдфебель, дождавшись кивка командира, взмахнул флажком. Тягач выпустил густую струю сизого дыма и натянул тросы. Немного подавшись вперед, он скоро забуксовал на глинистой почве, выбрасывая из-под колес ошметки передавленных корней. Гауптман в отчаянии воздел руки к небу и возопил:

— О, господи, за что мне все это?

И небо ответило на чистом немецком:

— За грехи твои тяжкие.

Тишина стремительно разбежалась по всей колонне, поперхнулся своим выхлопом двигатель тягача, на полувизге замолчали пилы, бессильно упали в траву топоры. Все потрясено уставились в безоблачное небо. Никто не смотрел вниз, и никто не заметил серую тень, скользнувшую к тягачу. Пока глаза Фрицшнобеля пялились в небо, а мозг пытался понять страшные в своей правоте слова, руки остались верными присяге и рейху. Руки всегда были загребущими, и поэтому правая охотно вскидывалась в приветствии, в то время как левая набивала карманы. Вот и сейчас, правая подобралась к кобуре, вытащила «вальтер», и нажала на спусковой крючок, нацелив ствол в небо. Грохот выстрела привел всех в чувство, и отлаженная машина включилась на повышенных оборотах. Срочно пригнали второй тягач, перецепили тросы, и дождавшись отмашки моторы взревели и забурлившая вода стала расступаться, неохотно выпуская танк. Тягачи натужно потянулись вперед, и где-то проскочила искра. Огненный столб взметнулся с дороги, и стремительно кинулся на машину. Гулко рванул бензобак, и на просеке встала огненная стена.

Сумерки, сбежавшие от моста, где было слишком светло и шумно, обволокли заводь речки, где усталые, но довольные бобры, радостно хохотали над рассказом гордого Жако. Да, это он, досконально изучивший несколько человеческих языков, ответил на риторический вопрос гауптмана, а отважный Дикий Кот вырвал пробку из рычащей железяки. Свою долю похвалы получил, и немного обиженный Мишутка. В этот раз он, по настоянию Жако, оставался на подстраховке. Сумерки, уже полностью успокоившие, сменились звенящей звездами ночью, все уснули, и только лунные лучики несмело касались замшелой гранитной глыбы старого зубра, молча стоящего на соседней полянке.

Утро началось с полузадушенного вопля попугая. Пытаясь достать какое-то верткое насекомое, он слишком глубокое засунул клюв в расщелину сосны и застрял. Суматоха прекратилась только после того, как разбудили мишку, и тот могучими лапами смог расширить щель. Звери позавтракали, кто чем, и задумались над планом дальнейших действий. Бобренок Ясь и выдрочка Кася, уже давно крутящаяся вокруг, отправились к мосту на разведку. Жако, лениво ковыряющий в сосновой шишке, вдруг поднял голову, и спросил у Кота:

— Послушай, а у вас в лесу есть, такие желто-черные летающие, жужащие? У них еще сладкая золотистая паста есть, не знаю как на вашем языке называется.

— Мёд… — облизнувшись протянул медвежонок.

— Пчёлы — одновременно ответил Кот, и расхохотался вместе с остальными. Отсмеявшись, попугай изложил своё предложение, и закончил, обращаясь к старшему бобру:

— Конечно, сначала надо дождаться наших юных героев.

— Они у меня дождутся, — ответил дядько Гнат, все больше нервничающий.

В разгар ожидания, на поляне появились волки. Кот позже уверял всех, что на верхушке дерева он оказался только потому, что нужно было срочно обозреть окрестности, и разговор пришлось вести Мишутке:

— Утро доброе, дядя Шэры, — показал он вежество.

Вожак одобрительно посмотрел на медведя, и вежливо ответил:

— И тебе здорово, медведь. Нас дидо Зубр послал, сказал, чтобы мы завсегда вам помогали. Так ты скажи, где и когда нужны наши острые клыки и быстрые лапы!

Мишутка озадаченно огляделся, ни Кота, ни попугая рядом не было, дядько Гнат сидел возле воды, и всматривался вдаль. Надо было отвечать, но что?

Волк, еле заметно улыбнулся:

— Ты, медведь не спеши. Я тебе волчонка оставлю, нужны будем, позовешь. Да и моему шалопаю пора уже делу учиться, а то все за бабочками гоняется.

Мишутка посмотрел на маленького волчонка увлеченно преследовавшего тень от бабочки, и невольно рассмеялся. С напускной строгостью Шэры рыкнул на своего малыша, и когда тот, запыхавшись подкатился к собеседникам, коротко приказал ему:

— Остаешься здесь, слушаешься медведя! Ты — волк!

И с этими словами вожак растаял в лесу. Кот подошел неслышно, и недоверчиво обнюхал смирно сидевшего волчонка. Но всей выдержки малышу хватило только до появления попугая. Восторженно тявкнув, страшный зверь попытался достать перо из роскошного хвоста, но был пойман в прыжке цепкой лапой медведя:

— Цыц! Этих двоих ты должен слушаться больше меня! Они здесь командуют!