Из истории Боспора

Заранее скажу, что результаты проделанной мною работы приходится считать весьма малоутешительными. Материала так мало, он так фрагментарен и случаен, что всякую возможность дать цельную и связную картину жизни данной области в интересующий нас период приходится исключить. В своей работе я смогу, в сущности, лишь дать представление о состоянии вопроса и вместе с тем ознакомить с отдельными имеющими значение для поставленной темы памятниками тех, кто еще не имел случая их узнать.

Письменные источники не дают нам определенных и надежных сведений по интересующему нас вопросу. Единственное свидетельство о данной области в период, предшествующий основанию Танаиса боспорцами, находится у Плиния[148]. У него говорится, что окрестности Танаиса занимали сначала карийцы, затем клазоменцы и меоны, затем пантикапейцы. Если полагаться на это свидетельство, мы должны будем считать, что торжище, основанное боспорцами, не было первым греческим поселением в дельте Дона; ему предшествовало поселение ионийское, а еще раньше здесь было поселение карийское. Следует отметить, что известие Плиния не подтверждается источниками более ранними и, в частности, Страбоном, вполне определенно называющим Танаис «χτίσμα τῶν τόν Βόσπορον έχόντων Έλλήνων»[149]

. Кроме свидетельства Плиния, известий, имеющих какое бы то. ни было отношение к вопросу о ранних сношениях греков с областью Танаиса, я не знаю. Чтобы разобраться в этом вопросе, нам придется обратиться к материалу археологическому. Перехожу к его обзору.

Самый ранний из имеющихся памятников — фрагмент ионийской вазы, вверху заканчивающейся головой быка (рис. 25). Этот во многих отношениях совершенно исключительный памятник не издан и до сих пор не известен широким кругам археологов: я вместе с другими членами работавшей в 1928 г. на Дону экспедиции Гос. Академии истории материальной культуры случайно увидела его среди самого разнородного, преимущественно относящегося к римской эпохе материала, занимавшего одну из витрин Новочеркасского Донского музея. По имеющимся в музее сведениям, любезно сообщенным мне хранителем музея И.И. Ногиным, этот фрагмент найден в Хоперском округе, т. е. в самой северной части Донской области; более точных сведений об обстоятельствах его находки в музее, к сожалению, нет.

Рис. 25. Фрагмент ионийского архаического сосуда, найденного в Хоперском округе Донской области (Новочеркасский Донской музей).

Недостаточно отчетливая фотография, дающая к тому же представление о фрагменте только с одной стороны, вынуждает меня дать краткое его описание. Он представляет собою верхнюю часть довольно большого[150] кувшина, горло которого переходит в голову быка; отверстие для наливания жидкости находится в теменной части головы, для выливания ее служила узкая щель рта. Ручка состоит из четырех стебельков; в месте ее прикрепления к горлу — характерные кружки, заимствованные от металлических сосудов. Форма нижней части не может быть восстановлена с точностью; во всяком случае это был кувшин с широкими и высокими плечами. Сосуд был сделан из плотной и хорошей глины красновато-желтого цвета и частью покрыт сплошным слоем коричневато-черного «лака» (голова с рогами, внутренняя часть ручки, задняя часть горла), частью расписан тем же лаком по желтоватой обмазке. Орнаменты очень типичны: чешуйки на горле, «мельничное колесо» на кружках в месте прикрепления ручки к горлу, ряды точек и косых черточек на стебельках ручки, черточки в верхней части плеч. Скульптурная лепка морды дополнена линиями белой краски (складки кожи на веках, контур глазного яблока и т. д.).

Определение данного памятника не встречает, на мой взгляд, затруднений. Как технические особенности (глина, лак, обмазка), так и детали формы и росписи встречают многочисленные аналогии в той группе керамики, которая в литературе обозначается как родосская, милетская или «родосско-милетская»; последнее определение вызывается трудностью окончательно решить вопрос в пользу Родоса или Милета. Я не буду здесь подвергать новому пересмотру давний спор о родосском или милетском происхождении данной группы: выделывались ли эти вазы в Родосе или Милете, — а только об этих центрах и может идти спор, — мы во всяком случае достаточно хорошо представляем себе тот район, откуда вывозилась эта керамика, знаем и то, что для данного времени главным центром, экспортировавшим изделия всего района (а не только свои собственные), был Милет. Также едва ли уместно в данной работе давать подробный стилистический анализ новочеркасского фрагмента, для искусствоведа представляющего интерес несомненно исключительный[151]; я ограничусь лишь самым необходимым, без чего не может быть убедительным и данное мною определение.