Из истории Боспора

С другой стороны, для решения того же вопроса необходимо точнее представить себе время недвиговских находок. Мне удалось ознакомиться со всем недвиговским материалом, имеющимся в Эрмитаже (раскопки Леонтьева в 1853 г.; Тизенгаузена в 1867 г.; курганы, раскопанные Н.И. Веселовским в 1908 и 1909 гг.) и в Государственной Академии истории материальной культуры (подъемный материал, собранный во время экспедиций 1924 и 1928 гг.). Преобладающая масса всех этих находок принадлежит к римскому времени (I–IV вв.), но также имеются находки эллинистического времени. Среди эллинистического материала больше всего предметов II и начала I вв. до н. э., есть и более поздние; отдельные обломки принадлежат по-видимому, еще к III в. Эти более ранние экземпляры — обломок небольшого сосуда (канфара) с поверхностью, покрытой тусклым коричневатым лаком, и несколько амфорных обломков, ручек и горлышек с клеймами, по шрифту также принадлежащих III в. Во время экспедиции 1928 г. была сделана попытка ознакомиться с материалом нижних слоев городища; с этой целью была, проведена «подчистка» слоев, обнаружившихся по обрезу канавы, прорытой вдоль южной части городища. Из нижнего слоя, лежащего, по-видимому, на материке, были извлечены обломок эллинистического сосуда (№ 279) и обломок «мегарской чашки» (№ 70), изображенный на рис. 58, 4.

Рис. 58. Образцы керамики из Недвиговского городища.

Таким образом, на основании наличного материала мы делаем наблюдение, что в Недвиговском городище материал начинается с того самого времени, каким кончается материал елисаветовский: это время — III в. до н. э. Следовательно, если переход поселения из окрестностей нынешней Елисаветовской станицы на территорию Недвиговки имел место, то он совершился не в I в. до н. э., а раньше, в III в., и, таким образом, никакого отношения к разрушению Танаиса Полемоном не имел, а был вызван какими-то иными причинами.

Мне такой переход Танаиса представляется вполне вероятным, тем более, что благодаря исследованиям А.А. Миллера мы знаем и причины, вызвавшие переселение Елисаветовского поселения: это — заиливание прежде судоходного протока, у которого оно было расположено и от которого должна была ближайшим образом зависеть вся жизнь города, торгового по преимуществу, каким достаточно определенно рисуют нам Танаис древние авторы[264]

. Ясно, что с того момента, как затрудняется сообщение по реке, по которой идет импорт и экспорт товаров, должна возникнуть мысль о перенесении главного торгового пункта туда, где условия окажутся более подходящими, и район нынешней Недвиговки должен был быть в то время именно таким подходящим местом.

Вообще же все, что мы знаем и об Елисаветовском и о Недвиговском городищах, представляется мне вполне подтверждающим данное предположение. Хотя еще нельзя сказать «последнего слова о местоположении Танаиса» до систематических раскопок обоих главных городищ области нижнего Дона, все же слишком трудно считать случайностью отсутствие доэллинистических находок в Недвиговке, так упорно повторяющееся при всех расследованиях и городища и некрополя; с другой стороны, если Елисаветовское городище — не Танаис, то трудно допустить также, чтобы существование поселения таких размеров и такого характера никак не отразилось в известиях авторов, упоминающих здесь, как крупный торговый пункт, только Танаис. Ведь, ясно, что если Елисаветовское городище и не носило имени Танаиса, то во всяком случае оно играло здесь ту же роль, какую играл Танаис: все данные говорят за это слишком определенно.

Возражения Ростовцева, построенные главным образом на том, что курганный некрополь Елисаветовского городища дает картину некрополя местного, а не греческого и даже не смешанного, не представляются мне обоснованными. Я уже отмечала, что негреческий характер погребений курганного некрополя не может еще решать вопроса о характере поселения. Курганный некрополь при Елисаветовском городище еще не есть весь некрополь городища, и весьма возможно, что нераскопанные грунтовые погребения именно и окажутся погребениями греческими; само же по себе существование негреческого некрополя около торговых пунктов — явление обычное, засвидетельствованное многочисленными примерами.