Из истории Евразии

Ожесточение китайцев против монголов вылилось в восстание, начавшееся тем, что по знаку тайной организации «Белого лотоса» монгольские воины, находившиеся на постое, были зарезаны в постелях хозяевами домов. И гнусно не само убийство спящих, а то, что это ныне является национальным праздником китайцев.

По-иному сложилась судьба западных монголов, улусов Джучидского (Золотая Орда), Чагатайского и Иранского, а также джунгаров. Тесная связь царевича Хубилая с завоеванным Китаем, из которого он черпал средства и силы, уже в 1259 г. вызвала раскол монгольского улуса. Противники Хубилая выдвинули на пост хана его брата Аригбугу, а после его гибели – Хайлу, который, опираясь на кочевые традиции, вел войну против китайских монголов до 1304 г. На стороне Хубилая выступали иранские монголы; Хайду поддержали наследники Батыя, заключившие союз с русскими князьями. Александр Невский был инициатором этого союза, так как, с одной стороны, монгольская конница помогла остановить натиск ливонских рыцарей на Новгород и Псков, а с другой – ханы, сидевшие на Нижней Волге, пресекали всякое вторжение азиатских кочевников– сторонников китайских монголов или династии Юань. Так произошло разделение монголов на восточных и западных (ойратов).

Поволжские монголы в 1312 г. отказали в повиновении узурпатору хану Узбеку, принуждавшему их принять ислам. Часть их погибла во внутренней войне (1312-1315), а уцелевшие спаслись на Русь и стали ядром московских ратей, разгромивших Мамая на Куликовом поле, а затем остановивших натиск Литвы.

Иранские монголы приняли ислам в 1295 г., так как из-за бушевавшей войны не могли вернуться домой. Их потомки – хезарейцы – ныне живут в степной части Афганистана.

И наконец, самая воинственная часть монголов поселилась в Джунгарии и создала там ойратский племенной союз. Именно ойраты приняли на себя функцию, которую ранее несли хунны, тюрки и уйгуры: они стали барьером против этнической агрессии Китая на север. И они выполняли эту роль до 1758 г., пока маньчжуро-китайские войска династии Цинь не истребили этот мужественный этнос. Но для понимания механизма хода событий надо вернуться в Китай, где в XIV в. власть перешла от монголов к национальной династии Мин.

Война за освобождение Китая от монголов тянулась двадцать лет (1351-1370) и продолжилась после ухода последних монгольских войск за Гоби. Новая национальная династия Мин восприняла стремление династий Хань и Тан и пыталась захватить Монголию. В 1449 г. китайцев остановили ойраты, нанесшие им сокрушительное поражение при Туму, причем был взят в плен император. Эта битва спасла Монголию и жизнь монголов.

Гораздо удачнее для Китая была агрессия на юг, объектами которой стали Корея, Тибет, Непал, Вьетнам и Индонезия, где в 1405-1430 гг. свирепствовал китайский флот. Но попытки китайцев покорить Маньчжурию оказались безрезультатными. В XVII в. маньчжуры сами перешли в наступление и, воспользовавшись внутренней войной в Китае, захватили в 1644-1647 гг. всю страну. Антиманьчжурские восстания продолжались до 1683 г., после которого средневековый период истории Китая закончился.

Маньчжурам удалось за полвека сделать то, к чему безуспешно стремились китайцы две тысячи лет – объединить Восточную Азию. Но агрессия маньчжуров была политической, а не этнической уже потому, что маньчжуров было мало и прирост населения был невелик. Завоевав Китай, маньчжуры были вынуждены держать там гарнизоны, и, следовательно, почти все юноши служили на чужбине. Затем, став хозяевами Китая, богдыханы превратились в императоров династии Цин, которую постигла судьба всех ранее бывших инородческих династий Китая. Революция 1911 г. с точки зрения этногенеза была очередным национальным переворотом, подобным тем, которые привели к власти династии Хань и Тан. Но на этот раз жертвами этнической агрессии китайцев стали остатки маньчжуров, монголов Внутренней Монголии, тибетцев и потомки уйгуров в Синь-цзяне. Такова логика истории и этногенеза, не зависящая от воли отдельных личностей, добрых или злых. Однако ясно, что три больших степных этноса, разделенных обрывами культурно-исторической традиции, тем не менее имели между собой много общего, явно не унаследованного путем передачи. Следовательно, отмеченная общность лежит на порядок ниже этнической, то есть в сфере этнографической, и является следствием сочетания природных условий. В самом деле, поддержание системы кочевого хозяйства в условиях резких колебаний климата и необходимость постоянного сопротивления агрессии: ханьской, танской и минской– в значительной мере определяли сходство характера отношений и развития центральноазиатской этнической целостности. И все же хунны, тюрки и монголы весьма разнились между собой, но все они были барьером, удерживающим Китай на границе Великой степи. В этом их заслуга перед человечеством.