Из истории Таманской армии

В соответствии с этим, командованию 11-й армии было приказано: 1) «Выдвинуть достаточные силы на линию М. — Джалга — Ставрополь для обеспечения сообщения по коммуникационной линии Астрахань — Пятигорск на участке Яшкуль — Святой Крест и для связи с войсками 10-й армии в районе Большого Лимана — Кресты. 2) Остальные главные силы армии перегруппировать в районе Невинномысская — Ставрополь — Пятигорск и подготовить все данные для перехода в наступление и наступать, имея главной целью занятие Екатеринодара и Новороссийска, а ближайшей целью — занятие города Армавира и ст. Кавказской и Тихорецкой»[1107].

Широкие задачи, поставленные приказом перед войсками, были нереальными в тех условиях, в которых находились советские войска, действовавшие на Северном Кавказе. Войска 11-й армии могли бы решать наступательные задачи только в том случае, если бы они были обуты, одеты и обеспечены боеприпасами. Что же касается района Невинномысской — Ставрополя, где предписывалось произвести перегруппировку наших войск, то он в течение уже более полмесяца находился под контролем Деникина. Сомнительно, верило ли само командование в Астрахани в реальность своих планов, так как весьма низко оценивало боеспособность 11-й армии. Свечников в конце февраля 1919 г. в донесении Вацетису дал такую оценку бывшей 11-й армии, которую он фактически не знал: «11 армия представляла собой скорее толпу, чем армию»[1108]. Он же позднее писал: «Тов. Шляпников… понимал, что с неорганизованными в то время войсками XI и малочисленными — XII армии трудно что-либо сделать»[1109]

. Этим и объясняется обращение Шляпникова и Свечникова в Реввоенсовет Республики и к главкому Вацетису с просьбой прислать одну пехотную дивизию со всеми приданными ей артиллерийскими, кавалерийскими и другими вспомогательными частями[1110]. Вацетис на это ответил: «Дивизию послать не представляется пока возможным, надо усилить XI и XII армии за счет местных формирований»[1111].

Следует отметить, что командование Каспийско-Кавказского фронта[1112]

своей задачи по руководству войсками фактически не выполнило. 11-я армия, в рядах которой было сосредоточено ^_9/10 всех сухопутных сил Каспийско-Кавказского фронта, не пользовалась должным вниманием со стороны председателя Реввоенсовета фронта А.Г. Шляпникова и командующего войсками М.С. Свечникова. Командующий фронтом проверял и инспектировал лишь части, расположенные в самой Астрахани[1113]. Штаб Каспийско-Кавказского фронта по существу был оторван от войск, не имея с ними регулярной связи; что творится на фронте, он узнавал с большим запозданием. Декабрьские оперативные и разведывательные сводки, например, за очень редким исключением, стереотипно сообщают, что от 11 армии сведений не поступало[1114]

. Нередко говорится также об отсутствии сведений от флота, 11 и 12 армий[1115]. Следовательно, штаб фронта руководил войсками зачастую без учета реальной обстановки. Это происходило потому, что штаб Каспийско-Кавказского фронта, по словам Г.К. Орджоникидзе, «все время сидел в Астрахани, на довольно-таки почтительном расстоянии от фронта — 400 верст[1116]. Орджоникидзе же в своем докладе в Совет Народных Комиссаров в июле 1919 г. отмечал: «Насчет Шляпникова я должен указать, что Кавказско-Каспийский Реввоенсовет не сделал всего того, что можно было сделать»[1117]

.

Штаб Каспийско-Кавказского фронта допускал также стратегическую ошибку, переоценивая значение Порт-Петровска и приморского операционного направления. Оперативный отдел штаба в своих соображениях об организации борьбы советских войск в районе Каспийско-Кавказского фронта в середине декабря указывал: «Приморское операционное направление на Петровск и Баку, при наличии ключа к овладению всем Северным Кавказом, каким является г. Петровск, приобретает доминирующее значение в пределах всего Каспийско-Кавказского фронта: в политическом, стратегическом и экономическом отношениях»[1118].

Штаб фронта первоочередным делом считал овладение Порт-Петровском, пренебрегая в это время обеспечением операций в районе 11-й армии, где были сосредоточены основные вооруженные силы революции и контрреволюции на Северном Кавказе.

Хочется также отметить, что в указанных выше «соображениях» штаба фронта сквозит недооценка революционности горских народов, когда утверждается, что они якобы присоединяются к тому, кто сильнее[1119]. В «соображениях», следовательно, отсутствует классово-политический подход к делу. Не случайно Шляпников и Свечников писали в Реввоенсовет Республики: «Для овладения Каспийским морем и всем Кавказом нам необходимо во что бы то ни стало занять Петровск… Неуспех предполагаемой операции обнаружит нашу слабость на Кавказе, сведет на нет все наши успехи до сих пор и развенчает нас в глазах полудиких туземных масс, понимающих, что реальная сила переходит в руки наших врагов»[1120].