Из химических приключений Шерлока Холмса

— Это занятие приобретало все большую популярность, но его распространение сдерживалось нехваткой материала для изготовления шаров. Бильярд стал угрожать существованию слонов, ибо из их кости вытачиваются шары. Настоятельно требовался не столь дорогой и труднодобываемый заменитель. В Америке объявили премию в десять тысяч долларов за заменитель слоновой кости, предназначенной для этой цели. И изобретатель нашелся. Он предложил целлулоид — обработанную азотной кислотой целлюлозу. Забавнее всего, что этот материал в практику ввел не квалифицированный химик, а… наборщик! Непосредственно же к созданию триплекса подошли на Европейском континенте. Это удалось химику Бенедиктусу, но любопытно то, что наборщик искал и нашел, а химик пришел к открытию по чистой случайности. У него как-то свалилась с полки тонкостенная колба и, к его удивлению, не разбилась, а только растрескалась. Особенного значения случившемуся Бенедиктус не придал, но сам факт запомнил. В колбе до этого хранился раствор того самого целлулоида (нитроцеллюлозы). Он усох, и на стенках осталась тонкая пленка. Она-то и не позволила осколкам стекла разлететься во все стороны. А тут все больше стало развиваться автомобилестроение. В незначительных даже авариях от порезов осколками стекла стали страдать шоферы и пассажиры. Тогда и вспомнил химик о случае с неразбившейся колбой. Он сконструировал триплекс, закладывая лист целлулоида между двумя листами стекла. Конечно, процесс изготовления этого материала не столь прост — свой режим обработки, специальные растворители, — но принцип именно такой: при ударе стекло растрескивается, но не разлетается, сдерживаемое целлулоидной прокладкой.

— Это очень интересно, — сказал Холмс, — у нас теперь есть представление о самом материале, но не будете ли вы любезны, Чезлвит, просветить нас по части тех неприятностей, которые случились у вас с триплексом?

— Охотно. Целлулоид, конечно, не панацея. Он не будет служить вечно. Через определенное время смотровые стекла из триплекса приходится заменять из-за их пожелтения и замутнения. Об этом потребители триплекса знают. У нас все шло, как говорится, в пределах допустимого. Но вот сейчас нам пришлось уплатить за поставку брака. Очень быстро стал непрозрачным поставленный нами триплекс. Такого ранее не наблюдалось, а производство его в технологическом смысле не претерпело никаких изменений. Это и наводит нас на мысль о действии чьей-то преступной руки.

— А куда вы поставляете триплекс?

— В фирменный магазин стекольных изделий. Он принимает от нас самую разнообразную продукцию. Вы можете полюбоваться ею, зайдя в этот магазин. Это солидное предприятие, получающее изделия не только с нашего завода, оно направляет их своим заказчикам.

— Когда вы собираетесь отправлять очередную партию триплекса?

— Особенной нужды в этом сейчас нет, да у нас имеются и опасения.

— Все же, если у вас есть возможность, отправьте в магазин завтра же ящик триплекса.

— Не имея уверенности в его качестве?!

— Да, именно так. Он пойдет с вашего склада с соответствующей наклейкой. Но, кроме того, я полагаю, вам следует отправить туда же еще один ящик втайне, без оформления через склад. Прямо из цеха, чтобы никто об этом не знал.

Чезлвит понимающе наклонил голову, сказав, что он оставит нас и обратится к своим обязанностям.

По его уходе Холмс сказал мне, что надлежит придумать какую-нибудь причину для того, чтобы поотираться в цехах не в сопровождении начальства, а самостоятельно, но так, чтобы у окружающих создать впечатление о нашей занятости делом. Я обратил его внимание на прибор для забора воздуха и предложил пройтись по цехам с ним, отбирая пробы на запыленность.

— Превосходная мысль, мой друг, — сказал Холмс, — распоряжаться всем, конечно, будете вы, как мое непосредственное начальство, а я, фельдшер, буду таскать прибор и выполнять все ваши указания.

Так мы и сделали на следующий день. В халатах, как подобает медицинским работникам, мы не торопясь обошли цехи, ко всему присматриваясь. Холмс по моему указанию прилежно переносил прибор с одного места на другое, прокачивая через него воздух и меняя в нем специальные фильтры. Запыленность, естественно, без всякого прибора больше всего замечалась в шихтовальном отделении, и в нем мы отобрали несколько проб. Холмс попросил меня подольше задержаться в шлифовально-полировальном отделении, и мы сделали это, как бы позволив себе передышку. Я осматривал уже готовые изделия, восхищался великолепием их отделки, а Холмс наблюдал за работой шлифовальщиков, время от времени что-то спрашивая у них. Когда мы вернулись к себе, Холмс сказал мне:

— Мой дорогой Ватсон, вам, моему непосредственному начальнику, надлежит давать мне различные поручения, и я буду их исполнять.

— У вас появилась нужда прокатиться в Лондон?

— Пока еще нет, но ценю вашу догадливость. Поручите мне сходить на почту, справиться о корреспонденции на ваше имя.

— Хорошо, мой друг, только я не жду корреспонденции.

— Это не имеет значения. Мне нужен предлог для того, чтобы повидаться со Стоксом.