Из могилы

— Все успокоились! — скомандовал я, хотя у самого лоб покрылся бисеринками пота. — Сейчас отдохнёте немного и справитесь.

— А если ни один из них не сможет? — закричал Джоуль. — Почему мы всё время рискуем своими задницами? Вчера мы проехали две мили — за двенадцать часов, прошу заметить. И это был хороший день, потому что никто не умер. В отличие от сегодняшнего.

— Я тут скорее на стороне Патрика. — Гейб привык парить в небесах; оказаться взаперти для него — настоящее испытание. — Охотник, нам нужно обсудить, что будем делать дальше. Боюсь, нам не по силам преодолеть даже милю, что уж говорить о десятке, отделяющих нас от Лазарета.

Неужели они думают, что я этого не понимаю? Им кажется, что я так зациклился на Лазарете из-за Эви. И это правда, но не вся.

Потому что моя цель — поселение в Луизиане — достигнута.

Кентарх тихо произнёс:

— Ты что-то не договариваешь. Раньше ты постоянно болтал об Акадиане. — Само слово было ножом в сердце. — Мы с пониманием отнеслись к смене курса, когда появился шанс найти Рихтера, но теперь мы потеряли его след, и я не понимаю твоей настойчивости. Если ты продолжишь отмалчиваться, я никуда дальше не поеду.

— В Лазарете могут быть ракеты, которые пригодятся против Рихтера и Зары, и врач для Эви.

С каждым днём Доминия всё меньше привлекала эта идея. Вчера он отметил, что до крепости могли добраться и заражённые чумой, а у нас нет времени сажать врача на карантин.

Он решил сам принимать роды и активно к этому готовился.

Кентарх же ответил:

— А могут и не быть.

— Слушайте, чутьё мне подсказывает, что нам надо в эту крепость. Можете просто поверить мне на слово?

И не тратить попусту кислород?

— Нет.

Не слово, а выстрел в лоб. Кентарх не обязан нам помогать, все козыри у него.

Квотербек из кайджана не получился, придётся рассказывать команде суровую правду о финальной четверти игры.

— Акадиана в такую погоду — не вариант. Даже со всеми припасами из замка и твоими талантами мы не сможем туда добраться.

Я думал, что солнечный свет, семена и топливо Доминия всё изменят. Я ошибался.

— Да какая разница, чувак. Акадиана ничем не хуже других мест. И уцелевшая половина твоей армии могла направиться туда. Они могут быть сейчас там.

— Ребят, вы не знаете южную Луизиану так, как знаю я. Здесь нет гор, которые защитят от ветра. Нет пещер, в которых можно было бы укрыться. Стройматериалы будет очень сложно достать — лишь разбирая те постройки, которые не были уничтожены Вспышкой. Но мы не сможем построить крепость, которая защитит нас от холода. Акадиана была мечтой. Прекрасной мечтой, но уже несбыточной. Правда в том, что... если снег не прекратится, наша пещера с припасами останется лучшим вариантом из возможных.

Все замолчали.

— А что насчёт бункера Любовников? — внезапно подал голос Гейб. — Мы могли бы отправиться туда.

— Был полностью зачищен АЮВ, перед тем как они разбежались кто куда. Да и жуткое это было местечко.

— Тогда давайте поедем в замок, — предложил Джоуль.

Во время нашего прошлого разговора с Доминия он как раз настаивал на этом...

— Пора тебе вернуться, смертный. Твоя затея пойти против Младших — безумна. Если вы вообще сможете до них добраться...

— Так, по крайней мере, у меня и ребят будет цель. В замке я сойду с ума.

Видеть Эви и Смерть вместе? Жить с ними, не имея возможности прикоснуться к ней?

Enfer. Ад.

— Ты готов умереть во внешнем мире? Никогда не видел такой погоды. И чувствую, дальше будет только хуже. Риск слишком велик.

Проглотив подкрадывающееся отчаяние, я спросил:

— Тогда как нам это остановить? Ответь.

— Я знаю только один способ.

— Закончить игру. — Он уже почти закончил переводить хроники Каланте, но не нашёл в них ничего полезного. — Восемь людей, чья судьба мне не безразлична, должны умереть?

— Я среди них. Меня самого не радует такая перспектива. Но так было заведено тысячелетиями.

— Это ещё не конец. Возможно, нам удастся найти ответы в Лазарете.

Джоуль вдохновился своей идеей:

— Да, поехали в замок! У них есть бекон! Может, мы с Жнецом даже помиримся и умрём в обнимку.

Гейб заметил:

— К сожалению, Смерть не приглашал тебя разделить с ним горячий сытный ужин.