Из недавнего прошлого

— Наконецъ, дохали мы до вершины лснаго плоскогорья, разсказывалъ мой сосдъ. — Мой «кочеяшъ» указалъ на равнину, съ блвшимися вдали тремя домиками и объявилъ, что это Делиградъ. При этомъ имени, во мн загорлось то же самое восторженное настроеніе, которое я испыталъ при отъзд изъ Москвы, когда, подъ впечатлніемъ поцлуевъ духовенства и безчисленнаго множества знакомыхъ и незнакомыхъ людей, я проходилъ по платформ къ вагону, среди несмолкаемаго гула толпы, махающей шапками. Въ ушахъ звенли отрывки прощальныхъ рчей, перемшиваясь съ торжественными звуками только что отслуженнаго молебна, въ глазахъ мелькали растроганныя лица, со всхъ устъ срывались благословенія и пожеланія, во всхъ взглядахъ сверкали слезы, свтлыя и восторженныя, читалась надежда и упованіе…. И это былъ народъ, именно тотъ народъ, который мы привыкли называть «срымъ народомъ»…. Никогда еще не былъ я къ нему тамъ близокъ, никогда не любилъ я его тамъ, какъ въ эту минуту!….

Онъ нетерпливо подгонялъ своего возницу, жадно всматриваясь въ мелькавшіе передъ нимъ лагери, напоминающіе цыганскіе таборы. Войники съ исхудалыми лицами, изнуренною лихорадкою и тифомъ, похожіе скоре на нищихъ, чмъ на солдатъ, поломанныя телги, скелето-образные волы, безпорядочныя кучки коморджіевъ съ ружьями безъ замковъ, утлые навсы, державшіеся какимъ-то чудомъ на погнувшихся жердяхъ, отъ которыхъ несло гнилью и подгорвшимъ саломъ; остовы павшихъ лошадей и воловъ, почтовыя станціи съ флагомъ «Краснаго Креста» и, наконецъ, какія-то траншеи съ волчьими ямами и засками, служащими, судя по запаху, вовсе не для военныхъ цлей.

Такъ разсуждалъ онъ теперь; но тогда глаза его видли совсмъ другое: тогда онъ не замчалъ ни хаоса, ни безпорядочности арміи, — сильно бьющееся сердце летло къ одной только цли, къ завтному домику, въ которомъ должна была произойти его встрча съ народнымъ героемъ. Мысль объ этой встрч затмвала въ немъ вс прочія чувства. Наконецъ, телжка остановилась у воротъ невысокаго забора, за которымъ стоялъ скромный одноэтажный домъ: эта была главная квартира дйствующей арміи. На террас стоялъ молодой человкъ въ адъютантской форм. Прізжій подошелъ къ нему.

— Позвольте узнать, когда можно представиться главнокомандующему?

— Подождите, процдилъ сквозь зубы адъютантъ и скрылся куда-то.

Проходитъ боле получасу; на крылечко выходитъ другой офицеръ.

— Позвольте безпокоить вопросомъ, когда….

Но на этотъ разъ его обрываютъ еще суше и торопливе.

— Ништо не разуме, объявляетъ офицеръ, проходя мимо и не удостоивая его взглядомъ.

На душ съ каждой минутой длалось холодне, тоскливое чувство одиночества и предчувствіе чего-то недобраго, все сильне и сильне охватываетъ сердце. Солнце подымается выше и выше, становится нестерпимо жарко. Усталость отъ длиннаго, утомительнаго пути и голодъ даютъ себя чувствовать и натянутыя съ ранняго утра нервы начинаютъ поддаваться…. Въ голов тяжесть, во всхъ членахъ нестерпимый ломъ, грудь тснитъ такъ, что дыханіе спирается и все та же мысль, неотвязная и несносная, какъ жужжаніе невидимаго комара, мысль объ одиночеств, о безполезности чего-нибудь добиться, дождаться…. Чтобъ отогнать эту мысль, онъ прошелся по двору и началъ вслушиваться въ говоръ сербскаго караула, пытаясь уловить смыслъ рчи полуроднаго языка, какъ вдругъ движеніе часовыхъ заставляетъ его очнуться: въ ворота входитъ дряхлый, едва державшійся на ногахъ полковникъ. Его классически подбритыя бакенбарды выдавали въ нимъ «Николаевскаго» служаку.

Можетъ быть, этотъ окажется доступне и привтливе.

— Позвольте спросить, когда можно представиться?….

Но замтивъ, что полковникъ подноситъ руку къ своему уху, прізжій пріоставливается.

Впрочемъ, на этотъ разъ онъ нашелъ снисходительнаго собесдника и еслибъ только полковникъ не былъ такъ глухъ, отъ него можно было бы добиться кое-какихъ свдній относительно здшнихъ порядковъ. Почтенный ветеранъ спросилъ у него съ любезной улыбкой: чмъ онъ можетъ ему служить?

При этомъ, онъ тщетно старался пріосаниваться и выпрямлять согнутую лтами спину, немилосердно коверкая русскую рчь на остзейскій ладъ.

— Желалъ бы узнать, какимъ образомъ можно представиться главнокомандующему; я цлый день здсь жду и не могу добиться этой чести, повторилъ свой отвтъ мой сосдъ.

Отвта на этотъ вопросъ не послдовало, но зато полковникъ завелъ длинную рчь, о самомъ себ; началъ разсказывать, что онъ тоже доброволецъ. когда-то командовалъ полкомъ, потомъ вышелъ въ отставку…

— Ну, а тутъ народъ, святая война, не вытерплъ и пріхалъ на свой счетъ… Вы конечно, на счетъ славянскаго комитета? А я скопилъ кое-что на русской служб, долженъ быть признателенъ, на свой собрался….

А въ заключеніе онъ прибавилъ давно ожидаемую фразу:

— Хотите представиться? Я сейчасъ доложу…. очень, очень радъ!

Съ этими словами оригинальный доброволецъ, молодцовато переводя руку отъ уха къ козырьку, съ видимымъ трудомъ заковылялъ дальше и началъ подыматься на роковое крылечко.