Из Ниццы с любовью

По прибытии на виллу общим решением было дано сорок минут на оправиться и покурить, а потом Ленка Горчакова постановила всем быть как штык в гостиной, одетыми к обеду и готовыми к дефиле. Дефилировать собрались сама Горчакова и Регина, надо же продемонстрировать, ради чего мы убивались целый долгий день. Все радостно рассредоточились по норам с громкими жалобами на усталость.

Как только мы с Сашкой очутились в нашей спаленке, муж плотно прикрыл дверь и, образно выражаясь, припер меня к стене: что у меня за секреты с Горчаковым — раз, и что за происшествие сегодня приключилось на нашей развилке, которое надо утаить от Лены, — два.

— Колись давай!

Я раскололась, как говорит старый опер Кораблев, от носа до позвоночника, рассказала все как на духу, не утаив про объявление в аэропорту. Выяснилось, что мой муж тоже заметил это объявление, и не обсуждал его со всеми по тем же причинам, что и я, — не хотел портить настроение Лене и Регине, которые, в отличие от нас, приличные люди и ни в чем не виноваты. А я-то гордилась своей выдержкой и скрывала свои наблюдения до последнего…

— Так, значит, это она? — спросил Сашка, имея в виду разложившийся труп, выловленный из моря в непосредственной близости от нашего временного пристанища — виллы «Драцена». — Пропавшая девочка? Шарлин Фицпатрик? Надо завтра газеты купить, там наверняка что-нибудь будет про этот труп. Эх, зря я словарь не взял французский…

— Надо было в школе лучше учиться — съязвила я. — А ты думаешь, кроме этой англичанки, здесь больше никто не пропадал? С чего это все зациклились на девочке Фицпатрик?

— Значит, есть основания так думать. Интересно, какая там причина смерти? — задумался мой муж.

— Сходи, попросись на вскрытие. Саша, какое нам дело до причины смерти? Нам что, своих смертей, питерских, не хватает? Давайте уже отдыхать полноценно, а то мы, как сумасшедшие, носимся по лавкам или пьем посреди ночи. Мы еще ни в один музей не сходили…

— А Сент-Маргерит? Железная Маска?

— Ну разве что. Вот заметь, не Шагал и Матисс, а местная тюрьма, хоть и элитная. А я-то думала, что сменю обстановку.

— Никуда Шагал с Матиссом не денутся, — успокоил Сашка. — А я бы еще в Монако прокатился. Смешно быть тут, на побережье, в двух шагах от Монте-Карло, и не сходить в казино.

— Может, ты еще и сыграть хочешь?

— Почему бы нет?

Я рассмеялась и повалила его на кровать.

— Да потому, что тем, кому в любви повезло, в карты уже не везет, понял?

Сорок минут пролетели незаметно.

Лена Горчакова, которая больше всех стонала, что устала до полусмерти и ни на что уже не способна, оказалась крепче всех. Когда мы все, не исключая и ее мужа, кряхтя и подволакивая ножки, вылезли из спален к обеденному столу, нас встретили греющие душу запахи горячей пищи (и когда она только успела накашеварить?), крахмальные салфетки, красиво расставленные тарелки, вино и музыка — Ленка включила телик с какой-то танцевальной программой.

— Ну что, сначала есть будем? Или я покажу свою юбочку?

Она обвела нас глазами. Да, счастливчик Горчаков! Что называется, дураку счастье. Лешка, словно почувствовав, что я думаю о нем, отвел глаза, потянулся к корзинке с нарезанным хлебом и затолкал в рот горбушку.

— Лапуля, а давай, мы сначала обмоем ваши шмотки, а потом вы их покажете?

И как только Ленка нехотя кивнула, ринулся за стол и стал лихорадочно открывать бутылки. Ну и мы за компанию расселись. Регина была непривычно задумчива, молча ждала, пока ей нальют, отодвинувшись от стола, и покачивала ногой в изящной домашней туфельке с помпоном.

— Ну, чтоб носилось! А чего вы купили-то? — оборотился Горчаков к жене, опрокинув бокальчик красного.

— Вот, смотри.

Оказалось, что ее обновки разложены на диване в гостиной, как на выставке. Горчаков осмотрел и пожал плечами.

— Знаете, что я вам скажу? На Троицком рынке практически тем же самым торгуют. Не отличишь. Вот я лично не отличу. Так что нечего и деньги тратить.

Регина скривилась.

— Горчаков, молчал бы уж, не позорился.

— А что? — не унимался Лешка. — Если не знать, где купили…

— Вот я и говорю, не позорься. Налей лучше девушке, — она протянула ему наполовину полный бокал.

— У тебя же там есть еще.

— Не люблю допивать до дна, мне надо, чтоб бокал все время был полный.

— Понятно, — философски заметил Лешка, наливая Регине. — Это жизненное кредо. Ты в долг, наверное, давно не жила?

Ответить Регина не успела, застыв с поднесенным ко рту бокалом: она одна сидела лицом к телевизору. Глаза у нее так округлились, что мы все, как по команде, развернулись к экрану. Музыкальная программа кончилась, показывали новости. Конечно, во первых строках фигурировал сегодняшний труп, его правда, сняли довольно деликатно, издали, чтобы телезрители не успели испугаться, и так стремительно оттараторили комментарии, что даже Сашка ничего не понял, кроме того, что диктор несколько раз отчетливо повторил: «Шарлин Фицпатрик, Антиб, Англетерр». Ага, значит, опознали, сомнений уже нет.