Из огня да в полымя

Я как-то вдруг почувствовала себя командиром этих двух опытных и немало переживших людей, что сидели и курили сейчас со мной рядом. И, честно признаться, растерялась… Мне нужно думать за них, определять их задачу, объяснять, как лучше ее выполнить… Думать, не связано ли выполнение этой задачи с ненужным риском, а я даже себе не могу толком сформулировать задачу…

Нет, из меня никогда, наверное, не получится командир группы. Разве я сумею быть такой рассудительной и осторожной, такой предусмотрительной и рациональной, как Григорий Абрамович? Нет, как только вернется Григорий Абрамович, я откажусь от своих новых обязанностей! Я же еще совсем не готова к должности командира…

Приняв такое решение, я немного повеселела и успокоилась. Ну а сейчас, хочу я того или нет, решение придется принимать мне, раз Григория Абрамовича нет рядом. Если это ненадолго, можно и командиром побыть какое-то время, пока Грэг не вернется… Нужно только придумать, с чего начать…

Вот Грэг, он всегда начинал с того…

«Стоп, дорогая моя, – сказала я самой себе, – ты на правильном пути. Так с чего обычно начинал Грэг? Хм, лысину носовым платочком протирал… Ну, это не обязательно для меня… А дальше что?»

Я посмотрела на своих подчиненных. Оба сидели какие-то напряженные и на меня старались не смотреть, хотя я заметила, что Игорьку это удается с большим трудом. Кавээн, тот человек суровый по отношению к себе, он себя может заставить сделать все что хочешь. А Игорек гораздо больше себя любит, и трудно ему совершать над собой насилие. Он охотнее совершает его над другими.

«Что это они напряглись? – подумала я. – Устали, что ли?»

И тут же поняла, что вовсе не усталость стала причиной их настороженности. Они просто давно уже поняли, что мне необходимо приступать к исполнению моих дублерских обязанностей. И теперь ждут, что я буду делать. От того, как я сейчас себя поведу, зависит очень многое. Прежде всего – отношения с группой: будет ли она мне верить? Будет ли поддерживать меня в сложных ситуациях? Смогу ли я всегда надеяться на этих мужчин, а они – на меня… Без этого – мы просто не группа спасателей, а шайка самовлюбленных индивидуалистов.

– Ну, хватит сидячую демонстрацию устраивать! – бодрым голосом воскликнула я. – Пора за работу приниматься!

И мне самой от своих слов стало так противно, словно у меня заболели все зубы сразу, – настолько фальшиво-бодренько и самоуверенно они прозвучали.

Игорек вздохнул. Кавээн сплюнул. Они тоже все почувствовали и все поняли.

– Дядя Саша, Игорь! – Я толкнула их в плечи с совершенно искренним, невесть откуда взявшимся возмущением. – Вы мне тут не сидите молча, как мальчишки, нам вместе нужно думать, что дальше делать.

Кавээн хмыкнул.

– Ты начальник, я —…

– Нет, дядя Саша, – перебила я его. – На таких условиях я не согласна… Ты – не дурак, а я не начальник. Я командир. По крайней мере, сейчас, пока нет Григория Абрамовича. И видеть в тебе беспрекословного исполнительного идиота, готового по приказу совершить любую мерзость, я не хочу. Ты спасатель, а не…

Я запнулась, не находя нужного слова.

– А не «шестерка», – закончил мою фразу Кавээн так, как понял, и, надо сказать, понял совершенно правильно. – Ты командир, а не начальник.

– Я не сомневалась, дядя Саша, что ты меня поймешь. Нам бы еще всем вместе понять, что нам делать теперь, когда в Полоцком мы свою работу выполнили, а к заданию еще фактически не приступали. Да и без командира к тому же сейчас сидим…

– А что тут думать! – подал голос Игорек. – В лагерь срочно нужно идти! Как Абрамыч объяснил, – у них все на лагере завязано. Краевский туда еще раньше Абрамыча проехал. Там вся каша варится. А мы здесь сидим, как… как швейцар в публичном доме – только других глазами провожаем…

– А ты на нее зря не вали! – вступился за меня Кавээн. – Она права: сначала подумать надо. Ну, припорем мы к этому лагерю, дальше что? Колючку нюхать будем? План-то какой?

– План по пути придумаем, – настаивал Игорек. – Или там, на месте, когда осмотримся… А сейчас идти нужно скорее.

– Скоро только кошки… – буркнул Кавээн, но, быстро взглянув на меня, точно так же, как порой оглядывался на Григория Абрамовича, хмыкнул и закончил свою народную мудрость наиболее благообразным вариантом: —…Только кошки родятся. У лагеря нам думать совсем некогда будет. Там мы торчать будем, как три тополя в ельнике… Давай, командир, думай!

Как я ни вслушивалась в его интонацию, никакой издевки не услышала. Ну что ж, дядя Саша, искреннее спасибо за поддержку.