Из-под глыб (Сборник статей, Часть 1)

Да всё это знает, конечно, и Сахаров, и сказываются тут не ошибки его личного мнения, но повальный гипноз целого поколения, которое не может очнуться сразу ото всего, стряхнуть с себя нагромождение сразу всех политучёб. Оттого читаем: "социалистическая оплата – по количеству и качеству труда", хотя такая оплата под названием сдельной существует, сколько мир стоит. Напротив, всё, что Сахаров видит в реальном социализме дурного, "лицемерие и показной рост… с утерей качественных характеристик", он почему-то не относит к социализму, а к некоему "сталинскому лжесоциализму". "Некоторые нелепости нашего развития не были естественным следствием социалистического пути, а явились своего рода трагической случайностью". А доказательства? – в газетах?

Под тем же гипнозом нашего поколения Сахаров пренебрежительно оценивает национализм – как некую периферийную помеху, мешающую светлому движению человечества, но, впрочем, обречённую на скорое исчезновение. Ан крепок оказался этот орешек для жерновов интернационализма. Вперерез марксизму явил нам XX век неистощимую силу и жизненность национальных чувств и склоняет нас глубже задуматься над загадкой: почему человечество так отчётливо квантуется нациями не в меньшей степени, чем личностями? И в этом граненьи на нации – не одно ль из лучших богатств человечества? И надо ли это стирать? И – можно ли это стереть?

Пренебрегая живучестью национального духа, Сахаров упускает и возможность существования в нашей стране живых национальных сил. Это прорывается даже комично в том месте, где он перечисляет "прогрессивные силы нашей страны" – и кого же видит? – "левых коммунистов-ленинцев" да "левых западников". И только?.. Были бы мы действительно духовно нищи и обречены, если бы лишь этими силами исчерпывалась сегодняшняя Россия.

В заголовок статьи вынесен ПРОГРЕСС – технический, экономический, социальный, прогресс в традиционном общем понимании, и его тоже оставляет Сахаров в числе нетронутых, неповерженных истуканов, хотя собственные его, рядом, экологические соображения подводят к тому, что "прогресс" завёл человечество в опасности по меньшей мере тяжёлые. В социальной области автор считает "величайшим достижением" "систему образования под государственным контролем" и выражает "озабоченность, что ещё не стал реальностью научный метод руководства… искусством". Говоря о чисто научном прогрессе, Сахаров довольно одобрительно рисует нам перспективы: "создание искусственного сверхмозга", "контролировать и направлять все жизненные процессы на… организменном… и социальном уровнях… до психических процессов и наследственности включительно".

Такие перспективы по нашему понятию близки к концентрированному земному аду, и тут многое могло бы вызвать недоумение и резкий протест, если бы при повторном чтении всего трактата не обнаруживалось, что он не должен быть читаем формально, буквально и с придирками к деталям. Что главная суть трактата не в том, что по поверхности выражено и иногда даже акцентировано, – не политическая терминология и не интеллектуальные построения, а движущее его нравственное беспокойство автора и душевная широта его предложений, далеко не всегда точно и удачно выраженных.

Так и с техническими перспективами прогресса. Сахаров предупреждает политиков, учёных и всех нас, – что понадобятся "величайшая научная предусмотрительность и осторожность, величайшее внимание к общечеловеческим ценностям", и ясно, что такой призыв не есть практическая программа, что просить политиков о величайшем внимании к общечеловеческим ценностям или учёных о предусмотрительности в своих открытиях – это тесовые загородочки хлипкие, уж сколькие в той шахте на дне. За всю историю науки от чего нас спасла та научная предусмотрительность? Если и спасла когда, так мы того случая обычно не знаем: одинокий ученый сжёг свой чертёж, сжёг и не показал.

Сам Сахаров своего чертежа – вовремя не сжёг. И тем-то теперь, может быть, угрызаем и с той-то болью выходит теперь на площадь передо всем человечеством сразу – с воззывом: хотя бы НАЧАТЬ КОНЧАТЬ зло, хотя бы перед новыми худшими бедами остановиться! Он и сам знает, что осторожности мало, что "величайшего внимания" – мало, но в его руках – нет его страшного изобретения, его ладони безоружно и дружески открыты нам, и он не столько учит нас, сколько увещает человекодушно.

Так и надежды Сахарова на конвергенцию не есть обоснованная научная теория, но нравственная жажда – покрыть атомный грех человечества, избежать атомной катастрофы. (В решении нравственных задач человечества перспектива конвергенции довольно безотрадна: два страдающих пороками общества, постепенно сближаясь и превращаясь одно в другое, чтО могут дать? общество, безнравственное вперекрест.)