Из СМЕРШа в ГРУ. «Император спецслужб»

Петр Иванович и сам понимал, что недоработал, но наказывать серьезно никого не стал. Оргвыводы остались за Москвой…

Война после войны на Украине

В сентябре 1952 года П. И. Ивашутина бросают на новый участок работы — его назначают министром государственной безопасности УССР.

Ходил слух, а может, это была правда, — когда Ивашутина ставили на эту должность, Сталин пообещал дать Героя Советского Союза. Но при каких условиях, — если он справится с не прекращавшимися вылазками бандеровщины, то есть разгромит в течение года на территории Западной Украины основные бандформирования ОУН — УПА, терроризирующие местное население. Эти байки ходят по Интернету и в воспоминаниях некоторых ветеранов до сих пор. Генерал в основном справился с задачей и погасил массовый бандитизм на Украине. Это была очень тяжелая, титаническая, почти фронтовая работа. Приходилось ездить, летать, а правильнее, по-простому — «мотаться» по всей Украине: от черниговских земель до Карпатских гор и от полесских болот до одесских лиманов.

Он знал все подробности, как на Ровенщине погиб его старший товарищ, сослуживец по Юго-Западному фронту талантливый полководец генерал армии Н. Ф. Ватутин. Тогда тактика засад, выстрелы из-за угла в спину широко практиковались бандитами. Он с ними встретится не только по архивным материалам.

Справки из Литерного Дела

П. И. Ивашутин прибыл на Украину в очень сложное время, — прошло ведь только каких-то полдесятка лет, как закончилась война. Простому люду жилось несладко. Генерал считал, что первая жертва войны — правда. Хотя эти слова можно ставить эпиграфом ко всей мировой истории. Ему хотелось разобраться в той ситуации, которая характеризовала накал гражданской сшибки в этих местах, узнать, где правда, а где ложь в отношении украинских националистов и их «борьбе» с фашистами.

Нищета и бандитизм, воровство и коррупция, вынужденная неконтролируемая миграция населения, потревоженного войной, и активизация «лесных братков», толпы спекулянтов и массовая заброска своей агентуры вчерашними союзниками, — все это сплелось в один безжалостный и порою трудноразрешимый ком проблем, над которыми надо было работать. В этих проблемах лежала сермяжная правда, появившаяся после страшного побоища — Великой Отечественной войны.

Прежде чем включиться в полную силу к выполнению своих обязанностей, назначенный министр начал свои первые шаги, во-первых, со знакомства с личным составом, а во-вторых, с изучения обстановки в регионах — областях республики и, в-третьих, с читки документальных материалов.

Если с первой задачей, как человек контактный, он знал, что быстро справится, найдет точки соприкосновения с подчиненными, то для решения второй и третьей задач нужно было время. Эти проблемы решались двумя путями: изучением новой нормативной базы, которой придется руководствоваться в работе, и ознакомлением с обобщенными справками, имеющимися в литерных делах по линиям работы. А дальше были в его планах поездки по областным управлениям своего министерства, а их было достаточно много, чтобы освоиться с особенностями оперативной обстановки в них.

Ивашутину на Украине пришлось столкнуться с уверенностью некоторых начальников, в том числе и чекистских, в «законности» экспроприации — насильственного перераспределения богатств из рук имущих классов в пользу менее имущих и неимущих. Известная ленинская формула «экспроприация экспроприаторо» действовала еще недавно в Германии в форме реквизиций и конфискаций трофеев.

Министру госбезопасности попали материалы, относящиеся к 1922 году, его давнего предшественника — главы ГПУ Украины В. Н. Манцева, который уверял Дзержинского, что украинские чекисты из-за нехватки средств вынуждены зарабатывать на пропитание грабежами и проституцией. И армия, и спецслужбы во главе с милицией и ЧК, а также партийно-правительственный аппарат — все были изначально поражены грабительством, хищениями и коррупцией.

Прибывший на Украину заместитель главы НКВД СССР Л. Н. Бельский 25 августа 1937 года отмечал, что «среди руководящих кадров процветают пьянство, разврат, казнокрадство».

Эти исторические параллели всеобщей пандемии воровства и коррупции в органах госбезопасности тех лет серьезно встревожили министра, понимающего, что военное и послевоенное время может быть чревато подобным. И он не ошибся. Бывая на местах, он получал данные, компрометирующие представителей правоохранительных и политических органов. Но по партийцам ЧК не работала — ЦК не разрешал трогать свою, порой подгнившую армию партийцев. Органы ограничивались лишь информацией верхов.

Также стыдно было смотреть документы и слушать свидетелей П. И. Ивашутину о деяниях своих недавних коллег по фронту — смершевцев, погрязших в излишней любви к трофеям.