Из смерти в жизнь… Советские солдаты России

Первые секунды не думал ни о чём. Но как только прошёл метров пять, как будто проснулся!.. Появился такой страх, просто будто молния какая-то в меня ударила! Первая мысль: какой я дурак, они же сейчас в спину будут стрелять! От этой мысли меня сразу пробило потом холодным, по спине струйка потекла. Думаю: они даже бушлат сняли, чтобы не продырявить! Остановился… Я реально чувствовал эти пули в себе, мне казалось, что они уже стреляют! Решил повернуться лицом, чтобы стреляли не в спину. Повернулся: а они мне машут рукой – туда-туда!..

Развернулся обратно и как будто схватился за ниточку надежды Божьей. «Господи, пожалуйста! Ты меня почти спас! Осталось всего пять метров. Господи, Тебе всё возможно! Сделай так, чтобы пули мимо пролетели!». Иду, а ощущение такое, что всё равно будут стрелять! Осталось метра три. Не выдержал, обернулся: душманы руками машут – иди-иди, туда-туда!.. – «Господи, Ты меня почти спас! Три метра осталось… Ну пожалуйста, спаси меня!». И как сиганул в темноту!

Спустился вниз, стал подниматься. Сначала хотел гранату выбросить, но сообразил – если гранату брошу, то свои прикончат из гранатомётов. Так и пошёл дальше с гранатой. Поднимался очень осторожно – как бы не начали стрелять. А в Афганистане ведь как: темно-темно-темно… А как только солнце выходит, бац – и сразу светло! Буквально пять-десять минут – и кругом день деньской!

Слышу: «Стой, пароль!». Пароль я назвал, цифры какие-то были. – «Это ты, что ли?!.». Поднимаюсь, радостный такой. Дембеля подбежали и в девять рук меня – бам-бам-бам!.. Я: «Тихо, у меня в руке граната! Взорвётся сейчас!». Они – в сторону! (Оказалось, что они действительно решили, что я к душманам сбежал! Всех опросили по сто раз – меня нигде нет. И испугались – поняли, что им по шее могут дать за это дело. А тут я вернулся. – «Ах, ты вернулся!.. Мы же за тебя столько переживали!..». И действительно – вместо того, чтобы праздновать сто дней до приказа, они всю ночь не спали! Короче, наваляли мне прилично. Хотя я всё равно был очень рад, что всё так обошлось.) Говорю: «Осторожно, у меня пальцы онемели!». Одни гранату держат, другие пальцы отгибают. Наконец гранату вытащили и бросили куда-то. Граната взорвалась – командир взвода проснулся. Вышел: «Что вы тут делаете? Кто гранату бросил?». – «Подумали, что «духи» ползут! Решили шваркнуть». Вроде поверил.

Дембеля: «Ну всё, тебе просто крышка! Жизни тебе не дадим!». А я всё равно счастливый, что живой остался!

Тут приходит приказ: спускаться вниз на другую сторону горы, на броню. А я в тельняшке, кителе и шапке, больше ничего на мне нет. Холодно… Командир взвода спрашивает: «А где куртка?». – «Да не знаю. Положил куда-то, она и потерялась». – «Где потерялась? Площадка одна – всё как на ладони! Ты меня за дурака считаешь?». – «Нет». – «Ну и где она?». – «Нету…». Не буду же я ему говорить, что я куртку душману отдал. Тем более здесь за командира взвода у нас был замполит, командир в это время от гепатита лечился. Он: «Приедем на базу, я тебе покажу!». А я всё равно рад, что от душманов живой вернулся! Ну побьют, ну ничего страшного… Ведь за дело. И вообще, если бы душманы мне сказали: «Выбирай: либо мы тебя убьём, либо дембеля тебя будут бить целый месяц», я бы всё равно выбрал дембелей.

Спустились, сели на броню, поехали на четвёртый этап. У меня как у ненадёжного автомат забрали. Главный дембель мне говорит: «Ну всё, тебе крышка! Мы столько переживали из-за тебя! На боевые больше никогда не возьмём, будешь салагой до конца службы». – «Так вы сами меня послали за анашой!». – «Так мы тебя за анашой послали, а не куда-нибудь! Ты где был?». – «Сейчас расскажу». И подробно всё рассказал – командир не слышал, на другой машине ехал. – «Вот платки, вот наклейки, вот конфеты, вот анаша…». Разворачиваю, показываю. Он: «Так это же душманская!». – «Конечно! Я же тебе говорю, что был у «духов»! Бушлат им отдал, анашу взял». Он на меня: «Шайтан!..». Отвечаю: «Я не шайтан!». (Я знал, что это слово значит. Бабушка в детстве нам даже имя «чёрного» запрещала произносить. Когда мы сидели на бревне нога на ногу или на скамейке ногами болтали, она нам говорила: «Так нельзя! Он там сидит в это время, а ты его качаешь».)

Дембель был просто в шоке! Говорит: «Будешь в моей тройке!». Я: «Как скажешь». Это был очень сильный парень. Звали его Умар. Это его прозвище от фамилии Умаров. А имя его Дели. Внешне – просто двойник Брюса Ли! Он для меня стал реальным покровителем. Конечно, он меня гонял как сидорову козу, но никогда не бил и защищал от всех! (Умар строго-настрого запретил мне кому-то рассказывать про историю с пленом, но потом сам и проболтался. Дембеля ведь когда обкурятся, то хвастаются, какие у них молодые шустрые. Умар слушал, слушал и говорит: «Вот у меня молодой – вообще волшебник! На боевых говорю ему: «чарс» нужен! Он к душманам сходил, «чарс» у них отобрал и мне принёс! Вот это волшебник!». И скоро об этой истории узнал весь полк.)