Из современной английской новеллы

— Я тут говорил, что Дебора захандрила, и Нора обещает побыть с ней завтра вечером, — сказал он, по-хозяйски поглядывая на Нору, так чтобы это не укрылось от Филипа. — Мы сейчас на минуту заедем к ней. Я отвезу Нору на такси, — Он не снимал руки с Нориного плеча, но Филип, похоже, и не думал ревновать.

— Я вас сам отвезу.

— Нет, я предпочитаю такси, — сказал Пембертон, не сводя глаз с Норы.

— Ты предпочитаешь такси? — спросил Филип у Норы, благодушно кивая в знак согласия. — Может случиться, ты и сегодня захочешь остаться на весь вечер, но лучше приезжай сразу домой.

Их доверие друг к другу действовало на Пембертона, как скрип ножа по стеклу. Впрочем, после, когда Пембертон с Норой были уже у Деборы, Филип позвонил туда с предложением устроить завтра сообща "ошеломительный ленч" вместо встречи вечером, и Пембертон решил, что не напрасно старался смутить его покой.

В ту ночь, когда Нора, вернувшись в Баттерси, спала крепким сном, Филип по обыкновению проснулся в четыре и спустился вниз почитать. Потом вернулся в спальню и долго стоял у окна, склонясь над постелью и разглядывая спящую жену в свете уличных фонарей. Ее волосы так красиво лежали на простыне. Он прикрыл ей плечи и поймал себя на том, что тихонько говорит ей вслух ласковую тарабарщину — так приговаривает конюх, оглаживая любимицу кобылку. Привычно грохотали старые трубы центрального отопления.

Изо дня в день в дом приходили водопроводчики доискиваться причин этого грохота. Позавчера в надежде устранить шум они ввели в систему какие-то химикалии. Сегодня они явились в полвосьмого утра, привлекаемые Скроупами не меньше, чем самой технической неурядицей. Когда Нора сошла вниз, они сидели на кухне и кипятили себе чайник.

— Батарея в спальне определенно работает сегодня ровней, — серьезно, как товарищ товарищам, сказала она за чашкой чая, которым ее угостили.

— Унимаем помаленьку, — сказал на прощанье один, уходя в подвал.

Спустился Филип, прислушался к лязгу и грому в подвале.

— Что творится! У Деборы хоть проведешь вечер в тишине, не то что здесь.

— Это в Ноттинг-Хилл-Гейт? Где что ни день, то расовые беспорядки? Ну нет. Но все равно, ехать надо. А знаешь, Пембертон на обратном пути сказал интересную вещь. Ни с того ни с сего, без всякой связи с предыдущим. "Я, — говорит, — хочу иногда сказать одно, а говорю другое, хочу оспаривать одно, а оспариваю другое". Как будто это у него болезнь такая.

— Потому он, может быть, и наломал таких дров в пятидесятых.

— Вот и я то же подумала. — Нора вынула из тостера готовые гренки. — Но какова повесть!

— "В ней нет лишь смысла".

— Мы выпустили "которую пересказал дурак"[22], а между тем, пожалуй, как раз это и терзает Пембертона. Дурак не дурак, но ущербный в нравственном отношении человек — временами просто видишь, что это подозрение у него словно жернов на шее. Может так быть, что он ущербен по части нравственности, как полагаешь?

— Полагаю, что он влюблен в тебя, а это свидетельствует о здравомыслии.

— Ой ли? — Она взглянула на мужа. — Ну разве что на свой манер. Тебя это волнует?

— Нет, милая. Я думаю, мы не заблудимся в этих трех соснах.

Вечером Дебора ждала Пембертона с Норой к обеду. Пембертон предупредил ее по телефону, чтобы готовила "в расчете на троих", прибавив, что Филип должен работать и приехать не сможет.

Дебора занимала верхний этаж обветшалого георгианского дома в Ноттинг-Хилле, а площадь перед домом была обычно местом наиболее ожесточенных расовых стычек. В гостиной, которая служила Деборе также рабочим кабинетом и столовой, висели шторы из набивной африканской ткани, стояли викторианские стулья, обитые кожей, и прелестная молитвенная скамеечка с сиденьем и спинкой, вышитыми руками Дебориной прапрабабушки. Возлюбленный Деборы, чернокожий молодой врач, на несколько часов вырвался из больницы и сидел сейчас, держа на коленях их четырехлетнего сынишку. Был тут еще один их друг, некто Туссен, тоже черный, — Пембертон с Норой встречались с ним раньше. Он помог Деборе запечь мясо в горшочках, потом они с врачом быстро ушли, врач — назад в больницу, Туссен — на собрание черных радикалов, спешно созванное по случаю внезапно обострившейся обстановки. Женщины вышли купить молоко в торговом автомате. Пембертон остался с маленьким Фрэдди.

— Если вы оба хотите прогуляться, его можно взять с собой, — сказала Дебора.

— Не стоит, — сказал Пембертон, привлекая к себе Нору с малышом на руках и как бы создавая таким несложным способом семейную группу.