Из тьмы

- Мне самому это не очень нравится, - признал он. - С другой стороны, если Деннис и Сэм правы, это во многом поможет вывести из строя их тепловые детекторы. И не думаю, что их оптика и оборудование для работы в условиях низкой освещенности хороши даже настолько, как у нас.

- Да, да, - проворчал Уилсон. - Да, да, да. - Он повернул голову и скорчил гримасу своему шурину. - Прости, - сказал он немного раскаявшись. - Знаю, что ты действительно увлекаешься подобными вещами. И думаю, это приятно знать. Но я продолжаю думать о детях, насвистывающих на кладбищах, понимаешь, что я имею в виду?

- Черт возьми, понимаю, - пробормотал Дворак в ответ. - И ты прав. Я чертовски уверен, что хочу верить, что так оно и есть. Но это не просто принятие желаемого за действительное, ты же знаешь.

Взгляд Уилсона снова был прикован к перекрестку, где Ханна-Форд-роуд пересекалась с шоссе US-64, но он кивнул. Каким-то образом, сами того не желая, они вдвоем стали своего рода центром обмена информацией. Не более тридцати или сорока человек, не считая их ближайших родственников, знали о хижине (или, во всяком случае, о ее точном местоположении), но эти тридцать или сорок человек знали поразительное количество других людей, которые занимались вещами, которые шонгейри, без сомнения, не одобрили бы. И другие люди, которых они знали, знали еще других людей, которые знали еще других людей. Их сеть прямых и непрямых контактов распространилась по всей западной части обеих Каролин и теперь доходила до восточного Теннесси, и довольно много людей поняли, что если они обмолвятся Дворакам и Уилсонам словом о проблеме или вопросе, то каким-то образом это слово в конечном итоге дойдет до того человека, которому следовало, и ответы вернулись бы к ним тем же путем.

Сначала Дворак и Уилсон даже не поняли, что происходит. На самом деле, если бы они поняли, они вполне могли бы попытаться остановить это, поскольку вся цель строительства хижины заключалась в том, чтобы обеспечить убежище для их семьи, а не в создании какой-то организации партизанского сопротивления! Однако к тому времени, когда они это поняли, было действительно слишком поздно что-либо с этим делать. Кроме того, они были осторожны, чтобы удержать более... активные аспекты операций местного сопротивления как можно дальше от дома.

Даже без участия их жен и детей это имело бы смысл с оперативной точки зрения. Дворак никогда не служил в армии, и хотя Уилсон был приписанным стрелком, он никогда не участвовал в каких-либо специальных операциях. Тем не менее, им обоим казалось очевидным, что самой первоочередной задачей должна быть защита узлов связи вашей собственной стороны. И если это стало дополнительной причиной держать своих детей как можно дальше от всего, что может их укусить, тем лучше!

Они оба отважились уехать значительно дальше от дома, чем находился Росман, поскольку стали принимать более активное участие, и Уилсон, черт возьми, чуть не погиб во время одной из таких маленьких вылазок недалеко от городка Клеммонс, в десяти милях от Уинстон-Сейлема и в ста шестидесяти милях от хижины. Дворак все еще был убежден, что налет на конвой шонгейри, в результате которого в Северной Каролине было уничтожено пятнадцать из ограниченного числа бронетранспортеров, не говоря уже о еще двух танках-антигравах, стоил того, но им чертовски повезло, что после этого Уилсон вернулся живым. На самом деле трое из восьми других мужчин с севера штата были убиты до того, как выжившим удалось разорвать контакт и ускользнуть от преследователей. И в тот раз они были осторожны, чтобы убедиться, что находятся за пределами радиуса возмездия, который шонгейри установили для человеческих городов, расположенных слишком близко к местам нападений. Но на этот раз они оба с болью осознавали, что находятся всего в одиннадцати милях от хижины. Если шонгейри действительно разозлятся, если они решат вломиться несколькими единицами кинетического оружия, просто чтобы преподать местным урок...

- Давай, - пробормотал теперь Уилсон. - Осталось всего три гребаных мили, Сэм. Давай же!

Дворак тоже повернул голову, чтобы взглянуть на своего шурина, но ничего не сказал. Он точно понимал, о чем думал Уилсон в этот конкретный момент.