Из тьмы веков

Тяжелая мысль мелькнула в горящей голове женщины: «Ты хороша для моего сына… А ты… — Она впилась глазами в сухое, мужественное лицо Калоя, — а ты… Нет… это невозможно! — услышала она в себе другой голос, и сама ответила ему: — Но этой красотке ты тоже не достанешься! Чем она лучше других?!»

Иналук в этот день был всюду и всюду успевал. И на танцы он успел вовремя. Взяв все дело в свои руки, он в первой паре пошел с Матас.

— Ворс-тох![74] — выкрикивал он, становясь на носки и преграждая путь девушке, и тут же тихо шептал: — Я с женского праздника не забыл твои губы… Милая…

— Шайтан! — едва уловимо отвечала она и, вывернувшись, плыла в другую сторону.

— Выходи за меня, все равно тебя никто не возьмет… — снова шептал он ей, простирая над ней руку.

И она с едва заметной скромной улыбкой отвечала:

— А ты выгони из дому свою клячу…

Играла гармонь; как стреляли, хлопали парни в ладоши…

— Ворс-тох! — восклицал Иналук, делая вид, что обнимает Матас. — Вот поцелую сейчас…

— Зарываешься, — ответила она и, скромно пройдя круг, опустив руки, встала на место.

— Спасибо, Матас! — крикнул Иналук, кланяясь ей. — Нет скромнее тебя девицы! — И, остановив гармонистку, обратился ко всем: — А ну, выходи, кто мастер на слово!

Никто не решался выйти первым.

— Спой-ка нам ты, Дали! Покажи пример большим! Спой в честь нашего героя! — сказал Иналук юной гармонистке. — Задень его! Мы увидим, на что он здесь способен!

Калой хотел было отказаться. Но девочка уже заиграла и, немного подумав, запела:

В этот солнечный деньНет у тебя отца!В этот светлый деньНет у тебя матери.Нет у тебя даже сестры родной,Чтоб засмеяться сегодня с тобой…Но есть у тебя твой младший брат,Но есть у тебя богатырский конь.Будет у тебя и верный друг,Если позовешь любую из них…

Дали повела глазами на девушек.

— Эх! Вот это слова! — закричали парни. — Хорошо, хорошо, Дали!..

Гармонистка продолжала играть. Калой потупился, но потом шагнул вперед:

Спасибо тебе за доброе слово.Спасибо тебе за печальное слово.Спасибо тебе за сердечное слово.От сердечного слова лед тает в груди.Есть брат у меня и быстрый конь.Есть башня, скала и отцов огонь…Ласточки улетают к теплу, говорят.Та, что к нам прилетит, найдет тепло…

— Молодец, Калой! — обрадовался за друга Виты.

— Правильно сказал! — поддержали его парни.

А Матас, обращаясь к нему и ко всем, продолжила поединок:

Куда денемся мы с тоски-печали?

Ведь таким молодцам только звезды под стать!..

Калой улыбнулся:

Разве есть место тоске-печали,Ведь в друзьях у нас с вами —Луна и ночь!..

— Вот так, Матас, — воскликнул Иналук. — Этот наездник везде хорош! «Нет места тоске-печали»!

Зору не дышала. Она не смела поднять глаза. «А иначе, — думала она, — они увидят все, узнают все… И еще, — загадала, — если не меня вызовут в пару с ним, — значит, не быть моему счастью… А если меня…»

И как сквозь сон донесся до нее голос Иналука:

— Это верно, что у Калоя нет ни матери, ни сестры. Но я не понимаю: чем хуже сестры хорошая соседка?

— Хорошая соседка всегда лучше сестры! — весело крикнул Виты и подтолкнул Калоя локтем.

— И мы так думаем, — поддержали их парни.

— А ну, Зору, иди, покажи, как уважаешь нас и своего соседа! — обратился к ней Иналук.

Зору попыталась выйти, но не смогла оторвать ног от земли.

— Иди! Стыдно! Обидишь его… — услышала она шепот девушки, стоявшей рядом.

Но Зору не двигалась. Тогда соседка подтолкнула ее. И она пошла.

Люди не узнавали обычно веселую и бойкую девушку. «Что с ней? Может быть, больна?»

Где-то на середине круга Зору наконец справилась с собой, услышала хлопки, гармонь… пошла с Калоем в ногу, сначала неуверенно, потом все быстрее, ровнее поплыла по кругу. Длинные рукава черкески вились за ней, как два серебристых крыла.

Калой, ее Калой мягко и плавно шел совсем рядом… А когда он устремился вперед, обогнав ее, и неожиданно встал, преградив дорогу, она вскинула на него темные, глубокие глаза и услышала голос своего сердца: «Тебя… тебя вызвали, значит… счастье твое…»

Танец получался красивый, они танцевали долго. Маленькая Дали была влюблена в эту пару. Ее попросили сменить гармонистку. И, заиграв новую мелодию, она запела:

Танцуй, наш Калой!Танцуй, золотой!Путь перехвати,А то улетит!

— Правильно, Дали! — хохотал слегка захмелевший Виты. — А то улетит!..

Веселье длилось до позднего вечера.

И долго этот день не могли забыть в горах.

5