Из внешнего мира (СИ)

Что-то хрустнуло, пред глазами Зелгадиса пролетел серый камень и плюхнулся в воду. Нет, не просто камень! Это один из наростов с его лица! Просто отпал. Как прилипшее к коже семечко. Или кусок грязи.

Треск теперь звучал непрерывно, напоминая крики попугаев. Зелгадис чувствовал, как ненавистные камни отделяются от его тела один за другим. Кожа под ними слегка зудела и совсем чуть-чуть болела. Зелгадис бы здорово удивился, если бы узнал, что сейчас чувствует почти то же самое, что человек, у которого отрывают от тела присосавшихся пиявок.

С берега, Амелия с тревогой наблюдала за Зелгадисом. Из-за света она почти ничего не могла разглядеть, но ей показалось, что по волосам Зелгадиса будто стекает расплавленное серебро, оставляя после себя темные пряди.

"Работает! - ударило в ребра сердце. - Работает!"

Вода в озере стремительно убывала. Вскоре она уже едва доходила выпрямившемуся Зелгадису до колен. Минута, другая - и целебная влага исчезла совсем, будто тело Зелгадиса впитало ее в себя. Или ее впитали камни? И отвалились, отравившись, ага.

Зелгадис стянул через голову рубаху, в торопливом нетерпении едва не порвав ее. Осмотрел свой торс. Он досконально помнил расположение каждого камня. Точно карту, выдолбленную рубанком в мозгу. Ни одного камня на его торсе не осталось.

Тогда он закатал штанины. На ногах тоже пусто. Только гладка кожа.

Светло-голубая кожа. Но уже не синяя!

Одну томительную минуту Зелгадис ждал, что она вот-вот изменит цвет, начнет светлеть дальше и снова станет белой. Но нет. Следовало признать, что исцеление закончилось. Как и предупреждал Мамбала, магии источника не хватило на двоих. Зелгадису следовало благодарить всех известных богов за то, что он хотя бы избавился от каменных наростов.

По какому-то наитию он поднял руку и коснулся своих волос. Мягкие. Почти шелковистые, ха.

Странное дело, исцеление, пусть и частичное, не принесло Зелгадису восторга и безумной эйфории. Он чувствовал в душе необычное спокойствие, которого раньше никогда не знал.

Забавно, если бы Амелия не толкнула его в воду, ему бы, пожалуй, даже в голову не пришло залезть в озеро самому.

Он вдруг осознал то, что уже давно должен был понять: исцеление больше не было его главным приоритетом.

Гораздо важнее было другое.

- Ты как? - спросил он, поворачиваясь к Амелии.

- А?

Она удивленно моргнула, только теперь заметив, что головная боль, ставшая ее вечной спутницей - ушла. Амелия ощущала себя посвежевшей и отдохнувшей, будто каждую клеточку ее тела тщательно промыли, вычистив от грязи. Даже воспоминания о том, что с ней делали в борделе, померкли, ушли на дальний план. Она не сможет их забыть, но сможет оставить позади.

- Со мной все отлично. Но вот ты...

Она всхлипнула. Ну не может, не может все быть абсолютно хорошо. Счастливый конец - только в сказках.

- Не важно, главное, что ты поправилась, - Зелгадис не кривил душой.

Действительно, ему было неважно, что кожа осталась голубой. Закинув мокрую рубаху на плечо, он вышел на "берег".

Амелия схватила Зелгадиса за руку, прижала его ладонь к своей щеке с такой силой, что самой стало больно.

- Чувствуешь?

Он почувствовал. От пальцев по руке побежали разряды молний. Он ощущал каждую ворсинку, каждую ямку на коже Амелии. Обветренной от солнца. Теплой и шершавой, точно шкурка абрикоса, чей вкус он давно позабыл.

- Да, - выдохнул он и добавил с улыбкой. - Тебе бы не помешал увлажняющий крем.

Амелия рассмеялась почти истерично, из глаз брызнули горячие слезы, закапали на пальцы Зелгадиса.

- Теперь я смогу тебя обнимать, не рискуя натереть мозоли, - подхихикивая, сказала Амелия. - Готовься, больше ты не сможешь отвертеться от моей супер-техники: обнимашки в прыжке.

Вспомнив, как она, забывшись, пыталась с визгом броситься ему на шею и потом лечила синяки, Зелгадис тоже засмеялся. Он мог смеяться свободно, никого не стесняясь, не пытаясь суровостью подчеркивать крутость. Зачем притворяться?

- Вот только цвет твоей кожи, - Амелия запнулась, а затем зачастила. - Наверное, можно что-то с ним сделать с помощью высветляющих косметических средств... или найти какую-нибудь простую иллюзию...

- Можно попробовать, но если не получится, ничего страшного, побуду... хе, голубым, - Зелгадис никогда бы не поверил, что сможет произнести такое, но сейчас слова дались легко. - Знаешь, раньше ради исцеления я был готов на все, наверное, мог бы поубивать кучу людей. Вырезать целую деревню. Но я понял, что есть кое-что поважнее исцеления. Ради него я бы никогда не смог пожертвовать тобой... Или Линой и Гаури. Даже твоим сумасшедшим папенькой. У меня появились дорогие мне люди, которым все равно голубая у меня кожа или зеленая в крапинку. Вот что главное.

Амелия могла бы сказать, что и она, и Лина, и даже Гаури пытались это ему объяснить давным-давно. Но видимо до этой простой истины Зелгадису нужно было дойти самому. Поэтому Амелия промолчала и просто теснее прижалась к нему. Крепкие объятия, как она всегда и хотела. Главное нечаянно не сломать Зелгадису чего-нибудь, ведь теперь он уже не каменный...