Из ворон в страусы и обратно

– Нормально.

Что это она, в самом деле, переполошилась? Это не Вадим. Точнее, не ее Вадим.

Это посторонний мужчина, чужой муж.

Чужой муж между тем приблизился и, покачиваясь, навис над столиком:

– Мое почтение, господа. Вот уж кого не ожидал увидеть.

– Шарик круглый, – нехотя отозвался Рене.

– Ты прав. – Вадим попытался вытянуть из-за стола стул, но Рене положил руку на спинку:

– Ты нам помешаешь.

– Хмм, – пьяно усмехнулся Валежанин, – я вам помешаю? Так это не случайно, что вы вместе? Не боишься?

– А чего я должен бояться? – Рене обдал Вадима убийственным взглядом, который, даже пройдя сквозь линзы очков, не смягчился.

Во время этого диалога Нилка с пристальным вниманием разглядывала собственные руки. Ногти на них были коротко острижены, пальцы исколоты… Какое-то далекое воспоминание скользнуло по краю сознания: такие же ногти были у Мерседес.

Она так и не продефилировала в нарядах от Мерседес Одди. Пожалуй, это единственное, о чем она жалеет, – ни о чем больше.

Нилка подняла глаза и с тем же вниманием, с каким рассматривала свои руки, стала рассматривать Вадима. Черты лица Валежанина расплылись и будто бы пропитались алкоголем.

– А ты знаешь, что у нее предки алкаши? – запальчиво спросил тот у Рене.

– А у тебя? – как-то чересчур спокойно поинтересовался Нилкин спутник.

Голова Валежанина упала на грудь, он покачнулся и ухватился за стул.

– Ты и это раскопал? Ничего. Ничего-ничего. Я и без тебя поднимусь. Ты еще пожалеешь о том, что выкинул меня из бизнеса.

Нилка продолжила путешествие по изменившемуся, но странно родному лицу: задержалась на некогда породистом носу, густо облепленном кровеносными сосудами, сползла на щеки – они обиженно повисли, – скользнула по устоявшимся морщинкам между бровями… И отшатнулась, встретив взгляд Вадима: глаза скаута вступали в противоречие с обликом – на дне зрачков по-прежнему хороводили черти.

Это был тот самый взгляд очаровательного шалопая, который наповал сразил ее когда-то.

«Господи! Да этот кусок дерьма мнит себя неотразимым», – внезапно обозлилась Нилка. Из ушей едва не повалил дым.

– Пошел вон, – прошипела она.

– А-а, – гримасничая, протянул Вадим, – вот, значит, как? Ты злишься на меня? Давайте валите все на Вадима Валежанина, нашли козла отпущения.

Рене угрожающе привстал на стуле, и Нилка словно очнулась от морока: из-за чего это она, в самом деле, так расходилась? Из-за этого нелепого придатка к фэшн-бизнесу?

Внезапная вспышка гнева улеглась так же стремительно, как и накатила, Ниле стало противно. Баба Катя права: она шла не своим путем, да к тому же не со своим мужчиной.

– Рене, пойдем отсюда, – с отвращением к самой себе попросила Нила.

И снова, как когда-то в техникуме, ее посетила смелая до безумия мысль: она утрет нос этому дешевому обмылку. Она прорвется. Она сумеет начать жизнь сначала и добьется успеха. И поедет на Неделю высокой моды. Не в качестве модели, бери выше – в качестве дизайнера. Вадим Валежанин еще услышит о Неониле Кива. Он еще пожалеет.