Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Желтой реки

Выносливость туземных лошадей. Таким образом наши животные уже другие сутки не имели корма. Положим, для верблюдов это дело привычное, но для лошадей не совсем. Тем из этих лошадей, которые ели мясо, мы дали по куску говядины; затем свели на ночь всех четырнадцать наших коней в кучу и высыпали им мешок пуда в два хуланьего помета, собранного дорогой. Голодные лошади с радостью бросились на такую пищу и живо подобрали весь помет. Тем должны были и удовольствоваться на всю долгую морозную ночь; назавтра же опять итти под верхом целый переход.

Но и баснословно же выносливы степные лошади вообще, а тибетские в особенности! Целые тысячи верст они выхаживали с нами, обыкновенно на самом скудном подножном корме, не только летом, но даже зимой; пили всякую воду; случалось, выносили продолжительную жажду и все-таки оказывались бодрыми, иногда даже не похудевшими заметно. Так, например, одна из подобных лошадей сходила взад и вперед из Куль-джи на Лоб-нор; затем, после двух месяцев отдыха, прошла от той же Кульджи по Чжунгарии до г. Гучена и обратно в Зайсан — словом, сделала под верхом четыре тысячи верст, притом большей частью по пустыням, и почти не устала. Моя верховая лошадь — подарок Якуб-бека кашгарского, свезла меня из г. Курли в Кульджу, отсюда до Гучена и в Зайсан; затем целый год ездила здесь под верхом казака; потом снова подо мной прошла из Зайсана в Тибет до места нашего отскда возврата, т. е. до ключа Ниер-чунгу; обратно перетащила меня через Северно-Тибетское плато и лишь перед выходом в Цайдам устала и была отдана монголам на р. Найджин-голе.

Притом нужно заметить, что в короткие зимние дни верховые лошади экспедиции, за исключением дневок, не имеют достаточно времени пощипать даже тот скудный корм, который встречается; так как после перехода, занимающего всегда большую часть дня, кони пускаются на покормку лишь перед вечером часа на два-три, а ночью привязываются на длинные арканы; зерновой же хлеб получают лишь изредка, да и то обыкновенно в самом ограниченном количестве [444]

. Правда, много лошадей и пропадает в экспедиции, но все-таки каждая из них выносит, более или менее продолжительно, такие трудности, какие и не снились европейским коням.

Место размножения антилоп оронг о. По выходе из хребта Марко Поло мы напали на западный край той оригинальной долины, которая, как уже говорено было в десятой главе, залегает между хребтами Марко Поло и Гурбу-найджи. Подобно тому как в восточной своей части, так и здесь, эта долина совершенно бесплодна; таковы же прилегающие к ней и скаты двух вышеназванных хребтов. На северном склоне южного из них, т. е. на горах Марко Поло, лежат обширные ледники, однако вода от этих ледников, по крайней мере зимой, не выбегает в описываемую долину. Летом, в июле, эта долина, по словам цайдамских монголов, оживляется кипучей животной жизнью. Сюда и в ближайшие горы во множестве стекаются тогда самки антилоп оронго, чтобы выводить детей; самцы же остаются на своих местах. Взамен их, вслед за беременными самками, являются медведи, волки и грифы, чтобы пользоваться легкой добычей в течение всего периода родов, который продолжается с месяц. Затем оронго, вместе с уцелевшими детенышами, расходятся обратно по своим местам.

Трудно сказать, что именно заставляет самок оронго отправляться выводить молодых в описываемую долину, тогда как в Северном Тибете можно найти много местностей, гораздо более для того удобных. Еще трудней объяснить, чем питаются стада этих антилоп во время своего пребывания в столь бесплодной местности. Быть может, оронго идут сюда в надежде, хотя на время, укрыться от своих врагов; но на деле выходит наоборот.

Вожак-монгол передал нам местную легенду, в которой говорится, что все оронго, обитающие в Тибете, составляют приданое средней дочери какого-то духа, находящегося в горах Амнэ-мачин, на верховьях Желтой реки. Эта дочь, выйдя замуж, живет теперь на горе Балдын-дорджи, к подножью которой ежегодно и должны стекаться принадлежащие ей оронго для своей поверки и для вывода потомства.

Хребет Гурбу-найджи. Пересекши в диагональном направлении вышеописанную долину, мы пришли к подножью хребта Гурбу-найджи, или просто Найджи [445], подъем на который здесь весьма короток (менее версты) и не слишком крутой, так что на вьючных верблюдах едва ли можно подняться, разве с великим трудом. Абсолютная высота пройденного перевала оказалась в 14 600 футов.