Из заметок о любительской лингвистике

В нашем случае из 14 страниц ответа 10 – это очередной пересказ того, как отыскивается на хронологической шкале триада затмений, описанных Фукидидом. Утверждается то же, что мы уже много раз читали у АТФ: сообщение Фукидида о появлении звезд во время затмения безусловно соответствует действительности; отсюда следует, что затмение было полным; отсюда следует, что описываемые события происходили в XI (или XII) веке н. э., т. е. верна новая хронология, а не традиционная. Мысль астронома Гофмана о том, что пресловутые Фукидидовы звезды могли быть просто литературным украшением, АТФ высмеивает, а именно, пародирует ее так: «Дескать, во всем остальном мы ему (Фукидиду) безусловно доверяем, а в этом месте доверять не будем». А чтобы растоптать эту неприятную мысль окончательно, АТФ еще и дает понять, что в ней есть и элемент жульничества, – он выражается так: «демагогическое предложение Гофмана». (Но не спешите обижаться именно за Гофмана: дело в том, что «демагогия» – это уж такое общее свойство всех, кто пытается перечить «новому учению» и даже кто в прошлом утверждал нечто, мешающее ему. Вообще, как мы узнаём от АТФ, в среде ученых, нимало не исключая его собратьев – математиков и астрономов, нечистая совесть – вещь обыкновенная. Он объясняет нам, например, что сам великий Кеплер, возможно, был жуликоват и малость подтасовывал характеристики затмений в угоду Скалигеру: «ведь Кеплер был в постоянном контакте со Скалигером, переписывался с ним».)

Занятно все-таки, что мысль о возможности неполного доверия к письменному источнику (а именно, тексту Фукидида) кажется столь нелепой не кому-нибудь, а автору концепции всемирной фальсификации письменных памятников. Ну да ведь памятник памятнику рознь: что же в самом деле общего между письменными свидетельствами, неудобными для «нового учения», и тем, которое для него удобно?

На фоне этого ни единым словом не упоминаются, в частности, следующие важнейшие критические утверждения оппонента:

1) Теория новой хронологии не доказана и не может быть доказана математически, поскольку ее исходными данными являются показания письменных памятников, которые могут быть использованы только после их нематематического (а именно, филологического и исторического) анализа, а такой анализ в принципе не может достичь степени математической достоверности.

2) Из принятия новой хронологии с неизбежностью следует (и действительно принимается АТФ) тезис о массовой фальсификации письменных памятников практически во всех странах. Но этот тезис оказывается в непримиримом противоречии с реальными возможностями людей XVI – XVIII вв. (эпохи, к которой АТФ относит основную массу фальсификатов): они не обладали необходимыми для такой фальсификации лингвистическими знаниями; политические, религиозные и экономические условия не позволяли обеспечить необходимое согласование всех соответствующих работ. Кроме того, этот тезис предполагает такой способ человеческого поведения и такие его стимулы, которые в массовом масштабе нигде и никогда реально не наблюдались.

3) Основной «династический параллелизм» в истории Руси, являющийся, согласно АТФ, базой новой хронологии Руси, представляет собой чистую выдумку, основанную на длинной серии грубейших подтасовок реальных летописных данных.

Только самые фанатичные приверженцы «нового учения» могут поверить, что полное молчание АТФ по поводу этих возражений объясняется просто их незначительностью.

Теперь о центральном тезисе нашей статьи, состоящем в том, что практически все лингвистические утверждения АТФ находятся на уровне невежественного любительства. Оспаривать его авторы не решились. Они просто в очередной раз прикрылись своей отработанной формулой, согласно которой лингвистика для них – это пустячок, от которого не зависит ничего существенного для их теории.

«Во всех наших книгах, – пишут авторы, – мы специально многократно подчеркиваем, что иногда привлекаемые нами лингвистические соображения не являются самостоятельным доказательством чего бы то ни было. Доказательством являются результаты естественнонаучных методов. Лишь затем, при попытке заново прочесть старинные документы, мы вынуждены демонстрировать неоднозначность их прочтения, возникающую, в первую очередь, по той причине, что старые тексты часто были написаны без огласовок. Тут и возникают разнообразные лингвистические соображения».