Из записок районного опера

Матёрого, неоднократно в прошлом битого на допросах, и потому уж привычного к боли рецидивиста колотить бессмысленно. Он не из слабаков, — лишь застонет под ударами, покричит, вытерпит…Раньше выдерживал подобное, — так чего ж теперь ломаться?..

Такого тоже можно отпрессовать. Опыт 30-х годов свидетельствует, что при правильной организации пыточного искусства л ю б о г о можно довести до кондиций, до полнейшей готовности всемерно помогать следствию, рассказывать всё, что знаешь, и подписывать то, что тебе на подпись подсунут… Смогли бы и мы, тряхнув стариной, выколотить «сознанку» из самого заматеревшего душегуба, но для этого пытать его должен не один затюканный прочими многочисленнейшими обязанностями опер — пахарь, а целая бригада из 5-10 периодически сменяющих друг друга сотрудников… И не трое положенных до предъявления обвинения или освобождения суток, а — месяц или даже больше… И чтобы знал он, стервец, что если и не сознается, то всё равно живым отсюда уж не выйдет, только мучиться дольше придётся, да ещё в отместку и жену с детьми расстреляют…

Ну и главное: допрашивающий должен быть уверен в своей правоте и безнаказанности. Он — лишь исполнитель приказов. Совершаемое им — государством разрешено и обществом одобрено (хотя бы внешне, напоказ, под давлением властей)…

А то нынче пытаешь преступников, причём не ради себя, в гробу ты его видел, — премиальных тебе за него не кинут, и орден на грудь не навесят, — нет, ради людей стараешься, чтоб меньше мрази по нашим улицам бродило… И тут же из кожи лезешь, чтобы — не наследить ненароком, не оставить на избитом пригодные для снятия побоев следы, не попасться на горячем, одним словом…

Система сразу же от тебя отречётся, попадись ты… Всем плевать, что ради державы ты зверствовал… Державе надобно было, чтобы — аккуратно, не попадаясь, а ты — з а с в е т и л с я!..

10. СМЕРТЬ ПОД ПЫТКАМИ

Самое вонючее — когда во время допроса «клиент» от нечеловеческой боли вдруг возьмёт да и загнётся. Приведённый (или приглашённый) на беседу к оперуполномоченному и внезапно скончавшийся во время разговора гражданин — всегда смотрится паршиво.

Родичи почившего сразу же бьют во все колокола, прокуратура морщится, оравой наезжают проверяльщики, и хотя из той же они кодлы, и прекрасно понимают, что действовал опер так круто не по собственной разнузданности, а исключительно во имя фундаментальных интересов государства, но — «надо же и меру знать!»

А теперь получается, что во имя тех же интересов кого-то должны назвать козлом отпущения, и кому ж теперь им быть, как не оперу-олуху?!. Конечно, и тут можно что-нибудь придумать, и если придумано — умело, то наше шибзнутое государство, так и быть, сделает вид, что верит ооперским оправданиям. «В принципе парень ты нормальный, старлей, не повезло только тебе чуток…»

Скажем, кто снимает побои у потерпевших?.. Тоже — свой, не чужой Системе человек, судмеэксперт. Он многое может — при желании, или если начальство ему прикажет… Приводят к нему избитого до черноты в РОВД человека, а он словно волшебные очки надел — в упор ничего не замечает, кроме следов перенесённой в раннем детстве оспы… Да и с теми, кто и вовсе откинулся, тоже можно как-то… скомбинировать.

Несколько лет назад в… соседнем… да, в соседнем РОВД был случай… На адресе в собственной постели, утром, нашли мёртвую женщину, с некими нечёткими багровыми следами на горле. Судмедэксперт о причинах смерти высказался двусмысленно, а спавший в соседней комнате супруг покойной, 56-летний военный отставник, будто бы — «ничего не слышал»…

Сперва тлела мыслёнка спихнуть всё на несчастный случай, чтоб не омрачать показатели г л у х а р ё м, но прокуратура сказала: «Ша!», и пришлось разрабатывать версию убийства…

Разумеется, первым заподозрили вдовца. Не смотрелся он так чтоб уж очень безутешным, да и соседи подсказали, что жили супруги как кошка с собакой. Он любил заложить за воротник, и регулярно демонстрировал на весь подъезд, «кто в доме хозяин», она же втихую погуливала то с тем, то с этим, и хоть осторожничала, зная характер мужа, но он всё равно чувствовал, кипятился, опять-таки — пил… В общем-то, нормальная житейская ситуация, во многих семьях — такое, но только там умеют обходиться без убийств, а у нас налицо — ж м у р!..

Идентифицировать отпечатки пальцев на шее не удалось, (снять отпечатки пальцев с шеи вообще — практически невозможно), и тогда взялись опера за мужа… Двое суток допрашивали, сперва уговаривая по-хорошему «во всём сознаться и облегчить свою участь», но светил ему минимум «червонец», поэтому «облегчаться» он не спешил, всё начисто отрицал, — и что пил, и что ревновал, и что убивал… Тогда-то и стали его увечить, валяли как хотели, мучили по-всякому…