Из записок районного опера

Теперь деликатный вопрос: ну а как на языке закона квалифицируется поведение Витеньки?.. Является ли он пассивным свидетелем преступления (ничего не знал, не понимал, только присутствовал), или же он — деятельный соучастник (помогал уносить краденное!), и обязан нести свою часть ответственности за содеянное?.. Во многих злодеяниях грань между свидетелем и соучастником — тонка и неуловима, и от меня, опера, целиком и полностью зависит, нарисуется ли в материалах следствия Витенька просто присутствующим и ничего не ведающим (во что, по правде, поверить трудно, однако при желании за версию — сойдёт), либо же выводы будут совсем другими, суд сочтёт Витеньку «стоящим на стреме», а следовательно — достойным приговора и срока… Надо ли говорить, что ни сам юноша, ни его перепуганная родня вторым вариантом удовлетворится не вполне?.. Ставят ли они тебе бутылку, или же каким-то образом договариваются с твоим грозным, но отзывчивым к нуждам трудящихся начальством — это вопрос десятый. Никому из нас, чтоб вы знали, не в радость поганить без крайней надобности малолетку тюремным заключением, население «зон» и так множится день от дня… Короче, оформляем Витюху свидетелем, а Коляна отправляем мотать срок. Удачливый Витя, быстро оправившись от пережитого испуга, продолжает на свободе радоваться прелестям бытия, глотать водку декалитрами, трахать девочек поротно, и проводить лучшие минуты жизни на дискотеках и в кабаках.

…И что же я, опер — оставлю его без своего присмотра и опёки?.. Никогда!.. Без моего чуткого внимания скурвится он аж бегом, да и должок за ним перед мною, а долги, парень, надо платить!..

Проходит время. Вызываю я однажды Витю в свой кабинетик, и без всяких дипломатий интересуюсь в лоб ещё одним давним другом его детства, Арменом Кесикяном по кличке «Кесик». Что малый после школы нигде не ишачит, и при этом третий год уж плотняком сидит на игле — не моё дело, пусть участковый этим занимается, но вот откуда Кесик бабло на «дурь» берёт?.. То ли это квартирные кражи, то ли уличный гопстоп, то ли той же наркотой по мелкому опту приторговывает… «Ты понимаешь, о чём я хочу попросить тебя, Виктор?.. Разведай!.. Не в службу, так сказать, а в дружбу…» Но тут неожиданно выясняется, что идти в мои разведчики Витенька не желает, западло ему, видите ли, шпионить за своим лучшим другом, «ни за что и никогда!», — так эта песня называется… Забыл он, оказывается, что бесконвойно по жизни лишь по моей милости шествует, да ещё и дерзит мне, сучёнок, слюной брызжет, грозится влиятельным папенькой, а также — страшной местью со стороны дружественной ему кодлы… Ах как страшно!.. Терпелив и благожелателен я к представителям «племени младого, незнакомого», но всему же есть какой-то предел!..

И беру я со стола специально приготовленную для педагогических целей книгу, «Комментарии к Уголовному Кодексу» она называется, и без лишних слов с размаху бью гадёныша ею по макушке, — аж искры из его глаз посыпались!.. Стало светлее от тех искр в моём кабинете, прояснело и в его мозгах, — сидит он, башкой тряся, и поверить не может, что это всё с ним происходит, а не в каком-нибудь голливудском триллере. А я объясняю ему, как бы даже морально и подавленному, что стоит только мне шепнуть пару слов усталому следователю — и уже закрытое дело о телевизоре вмиг снова откроется «ввиду ново-открывшихся обстоятельств». И тогда не то что соучастником, а и главарём шайки при желании можно Витеньку изобразить: послал-де свою «шестёрку»-Коляна на адрес, а сам в стороне ждал результатов… «Если бы ты только знал, Виктор, как хочется мне эту пару слов следаку шепнуть!..» Но, продолжаю после долгой театральной паузы, со своими желаниями я как-нибудь справлюсь, «Так что живи, Витя, дыши полной грудью, и до гробовой доски помни, кому счастьем своим обязан!.. Но только Кесика мне, на блюдечке — отдай… хорошо?.. Очень тебе рекомендую, Витёк, с этим не медлить, а не то я тебя… Да ты и сам понимаешь!..»

И никуда Вите от меня, доброго и неуёмного, не деться. Ещё пару раз бью его кулаком под ребро, потом угощаю сигаретой из непочатой пачки, рассказываю пару анекдотов, успокаиваю, одобряю, подбадриваю, окрыляю, чётко формулирую вопросы… Открывает Витя рот для чистосердечного ответа — и отправляется его лучший друг Кесик в «зону» на 5 лет, да ещё и с конфискацией принадлежащего ему лично имущества…

С Витюхой я больше не контактирую. Наилучших дружков своих он уже сдал, а в постоянные информаторы не годится: болтлив, мало информирован, характер с гнильцой, сообразительности — как у табуретки… О такого лучше лишний раз не мараться. Ещё какое-то время отъестся вольных хлебов — и в армию, пусть панкует в казарме… Может, суровая армейская школа жизни и сделает из него человека… Хотя — вряд ли, что казарма, что «зона» — одни нравы… Многих знавал я, из кого армия сделала зверя, но чтобы наоборот — про такое покаместь не слышал ни разу…

7. МАЛОЛЕТКИ