Из записок районного опера

Я мигом просёк, сколь для меня губительна правда. Ведь что получается?.. Пока мои боевые командиры в поте лица самолично ловили бандюганов и отбивались от вышестоящих проверяющих гондонов, я, оборзевший сучяра, вначале непонятно зачем чистил рыльники в своём кабинете схваченным без малейших оснований гражданам наркоманам, затем, сунувшись непонятно почему в школу, часами пялился там на грудастеньких старшеклассниц, ну а потом и вовсе — чуть ли не два дня филонил в машине около стандартной девятиэтажки, попивая пиво из банок, слушая веселенькие мотивчики из магнитолы, и разглядывая проходившие мимо авто симпатичные мордашки…

А что в итоге?.. Голый вассер!.. Ни задержанных, ни улик, ни раскрытий… Одни голословные подозрения, а также — гениальное предложение ещё с месяц попинать ту же балду, — «тогда, быть может, мы и изобличим наркобарыгу, хотя и это — без гарантии!»

Сказать это сердито уставившимся на меня боссам — значило харкнуть злорадным хохотом в их надоедливые гляделки! Ну не выговариваются такие вещи в подобных условиях — и всё тут… Я не самоубийца, в конце концов!..

Вот в силу каких уважительных причин, замешкавшись лишь на долю секунды, я с уверенной ухмылкой выигравшего Джек-пот счастливчика заявил, что в ходе уточнения поступившей «от негласных источников» информации сумел выйти на след давно разыскиваемой супер — я м ы, и теперь планирую сегодня же, по горячим следам, накрыть с поличным её организатора, «выходца из спортивной среды»!..

Начальник РОВД аж поперхнулся от изумления, не в силах поверить, что не ослышался, и что этот туповато-занюханный лейтенантик смог не только сказать, но и сотворить подобное!..

По насупившимся подполковничьим глазкам замечалось его желание немедленно объявить, что я — бессовестный лгун и наглый очковтиратель. Мол, «хватит дурить мудрое руководство, лейтенант, лучше иди и пиши рапорт «по собственному», пока не выкинут отсюда в шею…»

Но — не сказал этого начальник РОВД, поперхнулся булькнувшим было в его горле словом…Был он хоть и редкостный дятел, но — не слабоумец. Дурачки в милиции долго не задерживаются, и до руководящих должностей — не дорастают.

Вдруг — не вру я?.. Взаправду — напал на след?.. Не мог же рядовой оперёнок окончательно спятить, и решиться сообщить начальству в лоб легко проверяемую дезу…

Ведь если мы сумеем и вправду раскрыть крупную, доселе неизвестную я м у — это же будет лучший ответ на хоть и абсолютно справедливую, но тем не менее совершенно не заслуженную критику со стороны первого замначгорУВД! Мол — да, есть у нас ещё отдельные упущения, но у кого же их нет?.. Зато посмотрите, какого матёрого наркомафиозника мы изобличили!..

Вот поэтому подполковник сделал нечто, совершенно для него нехарактерное, немыслимое даже: он… заткнулся!..

Перестал обзываться разными словами, и в который уж раз напоминать о его якобы имевших место в прошлом половых контактах с моей матушкой, слегка убавил хмурости с физиономии… Бросил каменное: «Хорошо… Завтра утром доложите о результатах!», и — утопал к поджидавшей его иномарке. Не похвалил за усердие, упаси Боже, про такое и не мечталось, не его стиль… Но хоть ругать перестал. А это само по себе — уже поощрение, «заметь и оцени, парень!» Я и — оценил.

Позднее именно такая сдержанность в поощрении нижестоящих стала привычной и для меня…

Перестал бить ногами валяющегося на земле осведомителя в благодарность за только что услышанные ценные сведения — пусть этим одним будет доволен!.. Так — сто тумаков получил бы, а так — только двадцать… А медаль на грудь, либо премиальные в карман — этим пусть другие отмечают… Но других — и уважать не будет, «подумаешь — наградили!» А вот меня, побившего лишь вполсилы, долго будет вспоминать с признанием и нежностью… К чему я клоню? Да к тому, что любой вожак знает: нечего своих людей баловать — они от этого быстро портятся!..

…Тем временем начальник угрозыска, желавший услышать подробности столь сенсационного сообщения, повёл меня к себе в кабинет, и там досконально расспросил. И поскольку профессионал он был — не чета давно подзабывшему азы розыскного мастерства подполковнику, то сразу же всосал, что ничего конкретного в моих путанных россказнях нет, и предлагаемый мною «план действий» целиком и полностью основан на извечном «авось».

Типа: е с л и у Гайдуковского на самом деле — я м а, и е с л и при внезапно проведённом у него обыске мы найдём существенный компромат, и е с л и под грузом молниеносно собранных улик он расколется и даст «явку с повинной», то тогда — ништяк!.. А если — нет?.. Да лишь одного из этих трёх теоретически возможных «если?..» — с лихвой хватало, чтоб до выяснения всех обстоятельств отложить операцию!..

Но давать «отбой» он не спешил…