Из записок районного опера

И вот на четвёртый день после этих событий таким же утром еду я на работу в трамвае, посматриваю по сторонам… Присмотрелся пристальней к замухрышке на соседнем сиденье — батюшки, да это же тот самый слинявший «перегородочник»!.. Надо было его сразу и задержать, но как-то боязно стало, с непривычки ещё… Шум в переполненном трамвае подымет, кулаками начнёт размахивать, а то и ножик выхватит… Да и потом, а вдруг это вообще — не он?.. Видел я его мельком и издали, вполне мог обознаться. Задержу человека, сволоку его в райотдел, а это — ни в чём не повинный работяга… Мало того, что раскандалится жалобы побежит строчить, так ещё и мои коллеги потом меня засмеют… Решил: сойду вместе с ним с трамвая, и как отойдём маленько от остановки — окликну… Если увижу, что не реагирует — сделаю вид, что звал кого-то другого, на этом всё и кончится… Так и поступил. Сошёл с ним, прошёл следом полквартала, потом приблизился вплотную и негромко произнёс его имя… Он аж дёрнулся от страха!.. Ага, думаю, наш кадр… Тотчас набросился на него, саданул по затылку, повалил на асфальт, вывернул ему руки за спину и наручниками сковал. При нём, кстати, оказался небольшой узелок, а в нём — кой-какое барахлишко… Он же не просто так в трамвае катался, а ездил отбомбить очередную хату, и теперь возвращался с добычей. Вот таким образом я и бежавшего преступника изловил, и на ровном месте раскрытие кражи себе обеспечил!.. Но не каждый день такая пруха, и не каждый год даже…

Да и, если честно, повторись та история сейчас — не стал бы за каким-то там мелким воришкой с трамвая сходить. Их, ворья этого, очень много, за день перед тобою несколько десятков промелькнёт, и регулярно приходится кого-то задерживать… Ну не хочу я нынче делать никаких лишних, не диктуемых мне напрямую моими служебными обязанностями телодвижений, понимаете?.. Так что — сижу в общественном транспорте по утрам, всё вокруг вижу, но ничего не делаю, соблюдаю нейтралитет… Созерцаю!..

…Интересная деталь: утренние пассажиры сильно отличаются от вечерних. Утром люд в основном — цепкий, злой, отмобилизованный, озабоченный трудностями предстоящего рабочего дня, готовый беспощадно сражаться за место под Солнцем… Вечером же — расслабленный, утомлённо — умиротворённый, несуетливый, ничего плохого уже не ожидающий… Впереди — дом, семья, кресло у телевизора, удобные тапочки, сытый ужин, сладкий сон… Вечерами наш народ — беззащитен и добр, его куда легче обмануть или ограбить, он инстинктивно стремится всячески избегать противостояний и борьбы, ему хочется покоя и неги, а всё плохое пусть случится завтра… завтра… завтра… Утром же попробуй только тронь людей — на клочья порвут, истопчут ногами в грязь, разорвут и изломают!..

…Ксива. Важнейшая составная часть моего образа жизни. Наткнувшись на неё случайно рукой в кармане, вспоминаю: пора уж продлевать срок действия… Без этого кусочка пластика с моими милицейскими «координатами» мне никак нельзя, — в общественный транспорт без билета не впустят, да и вообще… только он делает меня чем-то значимым, некоей частичкой огромного державного механизма. Я — это уже не просто «я», а как бы полноправный представитель моего государства. Пустячок, разумеется, но когда тебе голодно и холодно, когда достали тебя вконец попрёками гады — начальнички, жена и тёща, когда башка трещит, душа ноет, и хочется срочно пустить себе пулю в голову из табельного оружия ввиду полнейшей беспросветности собственного существования, то лишь мысль о лежащем в кармашке служебном удостоверении зачастую служит единственной отдушиной, и думаешь радостно: «А ведь я не совсем ещё чмо!», и в душе загорается огонёк надежды: «Может, со временем всё оно как-нибудь образуется?..» И — снова хочется жить, любить женщин, пить водку, смотреть футбол по телику… Практически только ксива позволяет мне хоть изредка чувствовать себя Человеком!.. Впрочем, не на очень много… самую капельку… И если бы вне милиции я мог найти себе что-нибудь более достойное и приподнимающее меня над серым потоком буден, то расстался б со ксивой без малейших сожалений… Но — не получается никак.