Из животворящей капли крови

– Послушайте, молодой человек! – Третий старейшина, сидевший не за столом, а в кресле-каталке возле окна, привстал на больные ноги. – Не стоит судить о людях и их поступках, не примерив на себя их шкуру…

– Оставьте, Франц! – Рудольф приподнял руку, призывая к примирению. – Молодой человек слишком молод…

– Да, молод, – гордо приподнял подбородок Юрген, – но уже достаточно стар, чтобы помнить своего деда – отставного оберлейтенанта, потерявшего глаз в боях за великую Германию. И выходящего по ночам в город…

– Мартин? – голос Рудольфа дрогнул, заставляя вздрогнуть собравшихся.

Только не Юргена – тот стоял возле окна, вглядываясь в глаза и острые зубы повисшего вверх ногами маленького зверька.

– Да! – Сталь глаз молодого развернувшегося человека пронзила Рудольфа, расстегивающего ворот белоснежной рубашки.

– Что с ним стало? – прохрипел старейшина.

– Ему вбили осиновый кол в сердце и… в глаз на всякий случай. – Юрген снова посмотрел на внимательно следящего за ним зверька, забыв про слушающую его аудиторию. – Но что парадоксально, это сделали одни из основоположников этого общества…

– Я… Юрген… – Рудольф вскочил, хватая воздух ртом. – Я не имею к этому никакого отношения…

Тяжело дышащего старика вынесли на руках. Едва дверь закрылась, все взгляды были обращены к человеку, стоящему возле окна. Юрген протянув руку к летучей мыши, улыбался ее легким укусам.

– Франц, достопочтенный Франц, – голос Юргена был наиграно ласков, – вы же не станете отрицать растрату денег сообщества четверть века назад с последующей пропажей бухгалтера и его записей? Вам предоставить некоторые свидетельствующие об этом документы?

Под страдальческий крик старейшину запихали в его же коляску и вывезли из кабинета.

Последний из старшего поколения под тяжёлым взглядом Юргена поднял обе руки вверх.

– Я никогда не был консерватором, и мне не чужды новые веяния.

Юрген, отвернувшись, столкнул мышь с окна. Та, взлетая, растворилась в густоте вечернего мрака.

Вера и Александр не спеша катили по темным улицам. Зажженные фонари кадрами освещали сюжеты жизни маленького городка. Красивые женские ноги лежали на торпеде автомобиля.

Веру пьянила романтика. Словно первое свидание, настоящее, как когда-то давно. Те же эмоции, тот же мандраж. Она не понимала, что в Александре не так. Ничего особенного – простой, прозрачный, как вода. Может, именно это и подкупает, словно чистой монетой?

Весь романтический хмель Веры внезапно оттеняется тревожным импульсом ее неповторимой интуиции: темный автобус возле станции вокзала.

– Здесь направо! – голос ее ломается в крике.

Поворот руля. Визг колес. Темная арка. Светящиеся глаза Александра, отражающие свет панели приборов.

– Кто это?

– Я не знаю, но враги однозначно… – Тоска засветилась в глазах Веры.

– Что делать?

– Банально бежать.

– А если…?

– Не получится!

Они нашли придорожную гостиницу. Вера устало села в кресло, поджав под себя ноги, словно пряча их от невидимых врагов. Александр раскладывал вещи. Инструменты.

В дверь постучали. Они посмотрели друг на друга.

– Кто там?

– Сосед. В вашей машине есть ремкомплект?

– Да, – ответила Вера, однозначно взглянув на Александра.

В дверях стоял молодой человек. На лице Веры маска спокойствия. Она крутила снятой с шеи цепочкой с кулоном. Взгляд незваного визитера приковало это вращение…

…Александр складывал инструменты. Вера, откинувшись на кресле, «переваривала» не совсем положительные эмоции жертвы.

– Неужели так просто?

– За эту простоту тысячи людей отдали свои жизни. – Вера подавляла в себе мутящую ее зависимость от алкоголя только что павшей жертвы. – И помни: семь капель крови не жертвы(!) в конце, с интервалом в минуту.

Створка раскрывшегося шире окна стукнула о фасад. Плавно опустилась легкая занавеска. Шорох и писк улетающих летучих мышей.

Страх проник в каждую клетку Веры. Она едва смогла пошевелить скованным телом. Посмотрела обреченно на занимающегося приготовлениями Александра. Он ничего не заметил. Значит, не понял масштаба. Хотя и не смог бы.

– Не-е-ет! Мама…

В освещенной свечами комнате пустого темного дома Надя, лежа на полу, стирала намокшими от слез волосами мел пентаграммы. Колода карт рассыпана у стены.

– Семь капель крови с интервалом в минуту, – повторил Владимир.

Лицо князя осветила зловещая улыбка. Летучие мыши, срываясь с его головы и тела, улетели через окно кельтского замка.

Саша дремала в салоне микроавтобуса. Болтовня двух ее коллег угнетала. Их профессиональные качества не интересовали Сашу, они ей отвечали тем же: группа из трех человек разделилась на две. И Саша не была доминантом. Ее назначение старшей было встречено с явным скепсисом.

Сутки в пути. Маршрут координировался в дороге. Неизвестно, по каким ориентирам. Но звонки поступали с четкой периодичностью.

– Это здесь!

Саша «проснулась», споласкивая лицо минеральной водой из бутылки. Кожа приятно заскрипела.

– Что здесь?

– В 23.00 подозреваемые поселились в номере, – прохрипел один из компаньонов.

– И? – Она массировала лицо руками.

– Надо брать!

– Делов-то! – Саша аккуратно открыла дверь и, мягко ступая, вышла на улицу.