Из жизни кукол

– Ладно. Значит, ты хочешь продать программу в США, потому что думаешь, что выход на рынок придаст ей законности и тогда ее можно будет использовать и в Швеции?

– Да, это единственная причина. Я все продумал. В конце концов, это лучшее решение, но деньги я себе не оставлю. Они отправятся прямиком в ЕСРАТ[88] или какую-нибудь подобную организацию, может быть, небольшую. Представляешь – отдать стокгольмскому “Атсубу”[89] сто миллионов!

– Ты сошел с ума.

У Веры в глазах стояли слезы. Она никогда еще не чувствовала такой гордости за другого человека.

И этим человеком оказался Себастьян.

Она закурила сигариллу, сын – сигарету.

– Теперь насчет Кевина, – сказал Себастьян. – Я почти уверен, что он вот-вот совершит большую глупость. Судя по тому, что он говорил, когда мы с ним виделись в последний раз, он собрался добраться до своего дяди, и я не уверен, что законным путем.

– В каком смысле?

– Он говорил, что кого-то наймет.

Черт, подумала Вера. Что у Кевина на уме?

– Я забеспокоился и влез в его компьютер…

– Что-что ты сделал?

– Влез к нему через троян. Он постарался скрыть следы, но я нашел доказательства. Похоже, он задумал кое-что незаконное. Запасся чертежами дядиного дома, а также связался с двумя парнями, по-моему, теми самыми, которые избили в Накке Цветочка и того латыша.

Вера вздохнула. Кевин и так уже под расследованием из-за служебной ошибки, но это уже совсем другой масштаб.

Они посидели молча, и Вере казалось, что она опускается все глубже. Сквозь деревянные ступеньки, в слои земли и дальше, в скальную породу.

Я Кевину не мать, подумала она. Пусть сам себя винит, пусть принимает последствия своего выбора.

Она отбросила окурок в темноту, и когда погасли красные искры, на дороге показались фары машины. Такси.

Вера достала телефон, не зная зачем. Позвонить Кевину, сказать, чтобы приехал, и она его отругает? Или вызвать такси, поехать в “Пеликан” и схватиться с ним там?

И тут телефон у нее в руке зазвонил.

Вера посмотрела на Себастьяна.

– Это он.

– Ответь.

Звонок, другой. Она собралась с силами. А когда ответила, Кевин прерывающимся голосом сказал, что должен ехать в Фарсту, потому что мама умерла. И Вера расплакалась.

Сладкий, похожий на молочный

Те-Вудлендс

Самый успешно распространяющийся вирус – это жадность, а не деньги сами по себе. Другие эффективные вирусы – алкоголь, никотин, кофеин и конопля.

Сексуальность – единственный невирусный наркотик.

Сексуальность – это драйвер.

Без него ничего не работает.

Без драйверов компьютеру конец, думал он, поднимаясь в домашний кабинет.

Он включил компьютер и, дожидаясь, пока тот загрузится, стал убирать и ставить на полки лазерные диски, которые имели тенденцию скапливаться на столе. В общей сложности его коллекция состояла из чуть более двух тысяч дисков, и какой-нибудь истовый коллекционер описал бы ее как безличную и заурядную.

В последние годы он начал слушать пластинки, которые нравились ему в детстве; одна из них лежала на столе. Он купил ее, еще когда жил в Швеции. Отправив пластинку на полку с Фредом Окестрёмом, он сел за компьютер.

Рядом с клавиатурой лежало красное йойо.

We need to talk about Kevin, подумал он.

Перед возвращением в Штаты он наведался на садовый участок, поговорить насчет продажи виллы, но Кевина не оказалось дома. Он заглянул в окно. Йойо лежало на столе, и он не устоял. Как во времена его детства, ключ висел на гвоздике под крышей сарая, и он просто зашел и украл йойо.

Как может такая некрасивая ерунда быть настолько значимой?

Йойо было невероятно важным для отца. Наверное, именно поэтому его получил именно Кевин.

Он убрал йойо в ящик стола и щелкнул по ярлыку, другой рукой расстегнул шорты.

Контакт напоминал о конфиденциальности обмена; со вчерашнего дня этот обмен составил двадцать пять гигабайт.

Он снял шорты и щелкнул еще по одному ярлыку, который привел его в безопасное место – там не нужно таиться, там можно давать файлам названия, не скрывая их истинного содержания.

Если кто-нибудь, против ожидания, отследит его действия, то благодаря дополнительным мерам безопасности эта ищейка не поймет ни кто он, ни что он находится в Хьюстоне.

Звать его будут иначе, чем на самом деле, и “сидеть за компьютером” он будет на сотню миль восточнее, где-нибудь в Атланте, в Джорджии.

Он выделил несколько фотографий, обозначенных как “Unknown girl, 11 y old, no.1–16[90]”, и открыл их в зашифрованной программе.

Этим фотографиям больше восьмидесяти лет, они родом из Веймарской республики.

Он посмотрел на первый из этих старых черно-белых снимков. Поразительно хорошее качество, резкость безупречная, а еще в старых снимках есть художественное достоинство, какого в наши дни не сыщешь.

Девочки показывали маленькие, нераспустившиеся бутоны. Он спустил трусы до колен.

После инцидента ему пришлось оставить университет. Психолог утверждал, что его сексуальность соответствует уровню тринадцатилетнего подростка.