Из жизни патологоанатома

Смертность среди сильно пожилых хроников высокая, поэтому количество вскрытий в августе резко возрастает. Кого-то родственники забирают без вскрытия, но в большинстве случаев оно производится. Это одна часть нашей нагрузки. А количество гистологических исследований возрастает, потому что «хроники» не просто лежат и ждут возвращения своих родных. Они обследуются, а в ходе обследований у них часто находят что-то, подлежащее гистологическому исследованию. Чем больше возраст, тем выше вероятность образования опухолей.

Кому в августе легко работается, так это участковым терапевтам. У них в этот период пациентов мало – кто на даче, кто в больнице.

В телах людей, перешагнувших за восьмидесятилетний порог, я довольно часто нахожу опухоли, о которых не говорится в историях болезни. С возрастом все процессы в организме замедляются, в том числе и деление клеток, то есть рост опухолей. Небольшие опухоли, стертая симптоматика, связывание ухудшения самочувствия с другими заболеваниями – все это «маскирует» опухолевые процессы и некоторые другие заболевания. Чем старше человек – тем больше неожиданных находок на вскрытии.

Приходилось ли вам слышать, как о молодых людях, умерших от онкологического заболевания, говорят: «сгорел мгновенно» или «сгорел, как свеча»? Быстрая победа болезни кажется удивительной – ну почему же молодой организм не сопротивлялся? Но тут дело не в сопротивлении, а в интенсивности обменных процессов. В молодом организме эти процессы (а стало быть и деление клеток) протекают интенсивно, поэтому опухоли быстро растут и быстро распространяются по организму. И вообще в медицине есть много непонятного, но нет ничего удивительного. Если хорошенько подумать, то всему удивительному непременно найдется объяснение.

Напоследок о самом главном

Давным-давно Платон сказал: «Бояться смерти есть не что иное, как приписывать себе мудрость, которой не обладаешь, то есть возомнить, будто знаешь то, чего на самом деле не знаешь. Никто же не знает ни того, что такое смерть, ни даже того, не является ли она для человека величайшим из благ, между тем ее боятся, словно знают точно, что она есть величайшее из зол. Но не самым ли позорным невежеством будет воображать, что знаешь то, чего на самом деле не знаешь?»

Отношение к смерти меняется по мере взросления. В детстве ее вообще не замечаешь. Знаешь, что люди могут умирать, но пребываешь в уверенности, что с тобой и твоими близкими этого никогда не произойдет. Ты здесь, а смерть где-то там, далеко-далеко.

С какого-то момента ты начинаешь понимать, что смерть – это реальность, а не сказка. И эта реальность в конечном итоге происходит с каждым из нас. Лично ко мне такое понимание пришло в девятом классе, когда умерла бабушка, мать отца, которую я очень любил. Она ничем особо не болела, ну разве что жаловалась на то, что «ноги стали слабыми, не то что раньше». Воскресным утром замесила опару для пирожков, присела отдохнуть, закрыла глаза и больше уже не открыла. Я долго не мог свыкнуться с тем, что моей любимой бабушки нет рядом. Умерла? Что за глупое слово? Разве может умереть человек, которого ты любишь? Оказалось, что может.

В студенческие годы смерть была чем-то таким, что существует реально, но отдельно от тебя. Ты здесь – а смерть где-то там. В учебниках пишут, что летальность при таком-то заболевании составляет столько-то процентов, но это всего лишь цифры, которые ты заучиваешь перед сдачей экзамена или зачета. Студенты-медики постоянно слышат о смерти, часто видят ее, но при всем том воспринимают смерть как нечто абстрактное. Как говорил древний грек Эпикур: «Смерть не имеет к нам никакого отношения, ведь когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет». Гениальная мысль, скажу я вам. Студенты с Эпикуром полностью согласны.

«Притирание» к моргу происходит в самом начале учебы в вузе, но во время прохождения клинической ординатуры этот процесс поднимается на новый уровень. Соответственно, изменяется и отношение к смерти. Студенту важно доказать себе и окружающим, что он не боится мертвых тел. Все, наверное, слышали или читали рассказы о том, как «при первом приходе в морг я упала в обморок и потому была вынуждена уйти из медицинского института»? На самом деле не так уж все и сложно. На занятиях по нормальной анатомии студенты бывают в секционном зале не так уж и часто, да и патологическая анатомия изучается в основном под микроскопом. Опять же преподаватели с пониманием относятся к индивидуальным особенностям студентов (при условии отсутствия неприязненных отношений). Ну и что с того, что Иванова при взгляде на труп передергивает? Может он станет выдающимся рентгенологом или клиническим фармакологом? Пусть сдает экзамен по плакатам и муляжам, если уж он такой чувствительный… За всех не поручусь, но у меня было две однокурсницы, страдавшие «аллергией» на морг. Однако эта «аллергия» не помешала одной стать офтальмологом и продвинуться до профессора, а другой – диетологом (ее часто показывают по телевизору).