Изабелла Баварская. Приключения Лидерика. Пипин Короткий. Карл Великий. Пьер де Жиак

В назначенный час Ален Бланшар и две тысячи храбрецов бесшумно вышли из города, под покровом темноты выдвинулись вперед и с первым же криком неприятельского часового, как одержимые, устремились в лагерь английского короля. Сначала они перебили большое число его воинов, потому что те были безоружны, а многие просто-напросто спали; однако вскоре лагерь всполошился, затрубили трубы, рыцари и воины сбежались к королевскому шатру. Короля они застали вооруженным только наполовину: ему не хватило времени даже надеть каску. Чтобы быть узнанным в лицо своими людьми, которые могли подумать, что он убит, и поддаться панике, Генрих приказал по обе стороны от своей лошади нести два зажженных факела. Те, кто собрался вокруг короля, а количество их все увеличивалось, вскоре увидели, с каким малочисленным противником они имеют дело, и тут же бросились в атаку. Из атакуемых они превратились в атакующих и, растянувшись полукругом, своими мощными флангами ударили по флангам небольшого французского отряда. Ален Бланшар и его люди защищались, как львы, не понимая, каким образом друзья могли их оставить.

Вдруг со стороны замка послышались страшные крики: французы решили, что это крики друзей, спешащих к ним на помощь, и воспрянули духом; но, увы, то были крики отчаяния. Изменник Ги, не имея возможности предупредить английского короля о принятом руанцами решении, постарался, по крайней мере, помешать его осуществлению: он приказал подпилить на три четверти сваи, на которых лежал мост, а также цепи, которые его поддерживали. Около двухсот человек успели переправиться на другую сторону рва, но под тяжестью пушек и кавалерии мост обрушился, и лошади, люди, орудия — все рухнуло в ров; те, что упали, и те, что были тому свидетелями, одновременно издали страшный, крик — крик отчаяния и ужаса. Этот крик как раз и услышали Ален Бланшар и его войско.

Двести человек, успевшие переправиться через ров, не могли уже вернуться обратно в город и устремились на помощь своим товарищам. Англичане же подумали, что из Руана вышел весь его гарнизон, и расступились перед французами. Тут-то Ален Бланшар и понял, какое совершено предательство. Но в то же самое время, окинув все вокруг быстрым взглядом, он увидел дорогу, которая из-за оплошности неприятеля осталась свободной. Тоща он приказал отступить. Отход был произведен в образцовом порядке, при поддержке подоспевших на помощь двухсот человек. Продолжая сражаться, они отступили к тем самым городским воротам, через которые вышли. Руанцы, из-за крушения моста так и оставшиеся в городе, выбежали на крепостной вал и градом камней и стрел прикрывали их отход. Наконец подвесной мост опустился, ворота раскрылись, и небольшой отряд, потеряв пятьсот человек, возвратился в город. Англичане, преследовавшие Бланшара, были от него так близко, что он, боясь, как бы и они не вошли вместе с ним в город, приказал поднять мост, хотя сам находился еще по другую сторону рва.

Эта неудавшаяся вылазка только ухудшила положение осажденных. Герцог Бургундский с крупными силами подошел к Бовэ, но помощи от него французы не получили. Тоща они снова направили к нему депутацию из четырех человек со следующим письмом:

"Король, отец наш,

и Вы, благородный герцог Бургундский!

Граждане Руана уже не раз писали вам и давали знать о великой нужде и горестях, какие они ради вас терпят. Однако же доселе вы ничем не помогли им, как обещали. И все-таки мы в последний раз посланы к вам, чтобы от имени осажденных жителей Руана известить о том, что, если в самом скором времени помощь им оказана не будет, они сдадутся английскому королю, и уже отныне, если вы этого не сделаете, отрекаются от верности, присяги, службы и повиновения, которыми вам обязаны".

Герцог Бургундский ответил депутатам, что у короля нет еще достаточного количества воинов, чтобы заставить англичан снять осаду, но в угоду Богу руанцам вскоре будет оказана помощь. Депутаты попросили назначить срок, и герцог дал им слово, что будет это не позднее, чем на третий день Рождества. Затем, преодолев множество опасностей, депутаты возвратились в Руан и передали эти слова многострадальному городу, осажденному врагом, брошенному на произвол судьбы герцогом и забытому своим королем, который на сей раз действительно был охвачен приступом безумие.

Третий день после Рождества миновал, но Руан не получи; никакой помощи. Тогда два простых дворянина Жак де Аркур и де Морей решились на то, на что не отваживался или не хотел отважиться Жан Неустрашимый. Они собрали отряд из двух тысяч воинов и попытались внезапно напасть на английский лагерь. Но если им хватило на это мужества, то войско их было чересчур слабо: лорд Корнуолл обратил их в бегство, а де Морей и незаконнорожденный сын де Круа были взяты в плен. Самому Жаку де Аркуру удалось спастись лишь благодаря проворству своей лошади, которую он заставил перепрыгнуть ров шириной десять футов.