Изабелла Баварская. Приключения Лидерика. Пипин Короткий. Карл Великий. Пьер де Жиак

Отданные коннетаблем приказания были в точности исполнены. Господин де Гетиви с двадцатью пятью копейщиками выступил со стороны Понторсона. Мессир Ален де ла Мотт разделил своих лучников на два отряда и, оставив командование одним из них за собой, другой поручил заботам своего сына Гильома. Господин де Молак собрал солдат с лестницами, а Гилызм Эдер, как и приказал ему коннетабль, готовился штурмовать крепостную стену с западной стороны, в то время как Артур с половиной войска огибал замок и готовился напасть с юга. Англичане следили за действиями наступающих с вниманием, свидетельствовавшим о беспокойстве, которое вызывали у них эти разнообразные маневры противника; они спешно выслали на крепостной вал, в тех местах, где особенно велика была угроза нападения, свои лучшие отряды. И едва войско коннетабля оказалось в пределах досягаемости стрелы, как осажденные в один голос что-то громко прокричали и вслед за тем раздался пронзительный свист: несколько человек из рядов наступавших упали, навылет пронзенные длинными стрелами английских лучников.

Артур приказал своим людям сомкнуть ряды, закрыться щитами и продолжал наступление. Не прошел он и тридцати шагов, как новые ангелы смерти проникли в ряды его солдат. Послышались проклятья; однако наступавшие продолжали идти вперед, оставляя позади себя мертвых и истекающих кровью раненых. Очутившись на расстоянии в полвыстрела от крепостного вала, Артур приказал остановиться и построил солдат в три эшелона; бретонские лучники врыли перед собой в землю щиты и, укрывшись за ними, приготовились ответить англичанам стрелами на стрелы, смертью на смерть.

Артур приказал несшим фашины подойти к крепостному рву, заслоняясь своей ношей, как щитом; те же, кто нес лестницы, должны были следовать за ними; сам он завладел луком только что сраженного бретонца и стал прикрывать их маневр. Тоща несколько рыцарей встали рядом с ним, как в наши дни какие-нибудь нетерпеливые офицеры встают в ряды стрелков в ожидании настоящей схватки; эта игра была тем безопаснее, что доспехи делали их неуязвимыми для стрел, отскакивавших от их фламандских лат, которые и копьем-то пробить было непросто.

Стрелы сыпались на Артура градом и отскакивали от его доспехов; впрочем, он почувствовал, как одна ударила сильнее других, причинив ему легкую боль в левом плече: как ни крепки были латы, вражеская стрела ужалила его сквозь них. Он сейчас же ее выдернул и, тщательно осмотрев, заметил в ее оперении клеймо Матье Дункастера, знаменитого английского мастера, прославившегося тем, что он умело выбирал дерево для своих луков, а также железной отделкой своих стрел. Не успел Артур как следует все рассмотреть, как почувствовал новый удар. На сей раз стрела хоть и пробила металл, но до живой плоти не добралась.

— Вы не ранены, ваше сиятельство? — с беспокойством вскричал находившийся неподалеку Гильом де ла Мотт.

— Нет, а все благодаря прекрасным гандским доспехам, — отозвался Артур. — Однако надо бы мне поскорее отыскать чудака, посылающего нам такие подарки, и расквитаться с ним, потому что каждая его стрела, пущенная в солдата, неизбежно приведет к смерти. Да что там солдат: стоит ему разглядеть вас, Гильом, легковооруженного, среди нас, закованных в броню, как ваша кольчужка превратится в рыболовную сеть, а вы сами будете истыканы стрелами, словно игольная подушечка — булавками.

— Боже милостивый! Помилуй меня! — пробормотал Гильом де ла Мотт, падая на одно колено.

— Что такое, Гильом, бедный мой мальчик?! — вскричал Артур.

— Кажется, я серьезно ранен, ваше сиятельство. Видите вон того проклятого уэльского стрелка… Он свешивается и показывает на меня своим товарищам… Он-то меня и погубил!

Артур бросил взгляд на лучника, потом перевел его на раненного и увидел, что английская стрела длиной около трех футов вонзилась ему в грудь с правой стороны и вышла между лопатками. Артуру стало ясно, что бедный Гильом не ошибся: рана его смертельна.

— Чего бы ты хотел, Гильом? — спросил Артур. — Ежели исполнение твоего желания в человеческой власти, твоя последняя воля будет исполнена.

Гильом не мог говорить, кровь так и хлестала у него изо рта; однако он указал рукой на ранившего его лучника, радовавшегося своей победе.

— Да, да, понимаю, — пробормотал Артур, вставляя в лук свою лучшую стрелу, — и хотя твое последнее желание нельзя назвать христианским, я готов его исполнить. Умри с миром, Гильом!

Стрела Артура со свистом пролетела отделявшее его от неприятельской крепости расстояние и, послушная воле своего хозяина, угодила лучнику в голову, пронзив оба виска, несмотря на защищавший его голову медный шлем. Англичанин простер руки, выронил лук и, опрокинувшись на спину, рухнул на руки своих товарищей. Артур поворотился к Гильому. На губах умирающего промелькнула злорадная усмешка, он издал стон, выгнулся и затих.

— На стены! На стены! — закричал Артур, спеша воспользоваться жаждой мести, которую зрелище это пробудило в рыцарях. — На стены! Рвы завалены, лестницы наготове.