Изба и хоромы

Если дом, куда мы пытаемся проникнуть, принадлежит богатому помещику нового времени, то наверняка он построен на высоком каменном подклете; такие постройки уже описывались авторами, которых мы цитировали выше. Здесь могла располагаться кухня, если только она не была вынесена в отдельный флигель. В каморках и чуланчиках возле кухни или даже в самой кухне спал повар, поварята, судомойка, кухонный мужик для грязных работ (доставка в кухню дров и воды, топка печи, уборка помой и тому подобное). Если подклет был обширный, в нем могли быть помещения и для других слуг, например, домашнего живописца, столяра, даже для какого-либо бедного отдаленного родственника, которого считалось неудобным держать в самом доме из-за его мужиковатости. Здесь же, за толстыми, иногда железными дверями с крепкими замками располагались припасы, которые опасно было держать на погребах: винный погреб и бакалея, закупавшиеся на ярмарке. Ведь если предприимчивые дворовые заберутся в погреба с домашними припасами, то это не так страшно: своего добра хватало; а воровство припасов, купленных за «живые» деньги, которых вечно не хватало, было бы весьма ощутимо. Поэтому окна подклетов еще при строительстве снабжались крепкими, вмурованными в стены решетками с коваными подпятниками для железных ставней, а ключи от кладовых с винами и бакалеей хозяйка носила при себе или, если была уж слишком утонченной дамой, доверяла какой-нибудь приживалке или ключнице из старых верных служанок: русский человек бывает чрезвычайно настойчив и изобретателен, особенно, если речь идет о том, чтобы добраться до запасов вина.

Поднявшись на крыльцо, мы входим в переднюю. В городском особняке, особенно если его фасад выходил прямо на улицу, в передней должен был дежурить швейцар, открывавший дверь подошедшим посетителям господского вида и спрашивавший, как доложить хозяевам или. объяснявший, что хозяев нет или они не принимают. В простодушной деревенской обстановке такой порядок обычно не применялся: хозяева издали слышали стук подъехавшего экипажа, видели выходящих из него гостей и либо приказывали просить их в комнаты, либо сказывались отсутствующими. В городе – иное дело, здесь посетитель мог прийти пешком. Пушкинская Лиза из «Пиковой дамы» писала Герману: «Как скоро графиня уедет, ее люди, вероятно, разойдутся, в сенях останется швейцар, но и он уходит в свою каморку (итак, у швейцара рядом с передней, где-нибудь под лестницей, была каморка – Л. Б.).