Избавление методом номер три

— Из сообщения по радио я поняла, что она наняла Ниро Вулфа. Она была арестована в его доме.

— Это техническая неувязка. А вообще, мы оба занимаемся этим. Я встречаюсь с людьми, которые могут дать какую-то информацию, и мистер Ирвинг в моем списке. Он уже в конторе?

— Да, думаю там. Сегодня он ушел раньше обычного, — хотя ее нога была в безопасности, во всяком случае, выше лодыжки, она снова поправила халат. — Информация какого рода? Возможно, я могла бы помочь?

Я не мог спросить ее, рассказывал ли ей муж о том, что Мира сообщила ему о своем намерении воспользоваться машиной Джуди. Но она хотела помочь, и я сел.

— Почти все может оказаться полезным, миссис Ирвинг. Был ли ваш муж или вы друзьями также и Фоуб Арден?

— Я была. Мой муж, конечно, знал ее, но сказать, что они были друзьями — нельзя.

— Значит, они были врагами?

— О нет! Они просто не были ни тем, ни другим.

— Когда вы видели ее в последний раз?

— Четыре дня назад, в прошлую пятницу, на коктейле в доме Владо Кирнса. Я думала об этом, когда вы пришли. Она была жизнерадостным человеком.

— С тех пор вы ее не видели?

— Нет… — она собиралась что-то добавить, но промолчала. Это было настолько очевидным, что я спросил.

— Но вы что-нибудь слышали о ней? Письмо или телефонный звонок?

— Как вы узнали? — спросила она.

— Я ничего не узнавал. Большая часть работы детектива — это предположения. Так это было письмо?

— Нет, — она поколебалась, — я бы хотела помочь вам, мистер Гудвин, но сомневаюсь, важно ли это, и еще, конечно, я не хочу никакой огласки.

— Конечно, нет, миссис Ирвинг, — я был полон сочувствия. — Если вы опасаетесь, сообщу ли я в полицию что-либо из того, что вы мне расскажете, то совершенно точно — нет. Они арестовали моего клиента.

— Хорошо. — Она скрестила ноги, взглянув вниз, чтобы убедиться, что ничего не выглядывает из-под халата. — Я звонила Фоуб вчера днем. У нас с мужем были билеты в театр на вчерашний вечер, но около трех часов он позвонил мне и сказал, что неожиданно приехал его коллега с западного побережья, и он должен пригласить его пообедать. Тогда я позвонила Фоуб, и мы договорились встретиться без четверти семь у Мартини, пообедать и пойти вместе в театр. Я была там вовремя, но она не пришла… В четверть восьмого я позвонила ей, но никто не ответил. Я не люблю обедать одна в таких местах, как у Мартини, поэтому я подождала ее еще немного, оставила для нее записку в несколько слов и пошла к Шрафту. Ее там не было. Я подумала, что она придет прямо в театр «Мажестик», и ждала ее в вестибюле до девяти, а затем оставила для нее билет в кассе и вошла. Я бы рассказала обо всем полицейским, если бы считала это важным. Но на самом деле, оно не говорит ни о чем, кроме того, что она была дома около трех часов, когда я ей звонила. Правда, ведь?

— Конечно. Она точно согласилась встретиться с вами у Мартини? Или неопределенно?

— Точно, это было совершенно точно!

— Значит, что-то случилось после трех часов, нечто такое, что удержало ее от встречи с вами. Вероятнее всего, что это произошло после шести тридцати, иначе она бы позвонила вам… если она еще была жива. Что это могло быть? У вас есть какие-нибудь соображения?

— Совершенно нет. Я ничего даже не могу предположить.

— Вы думаете, что ее убила Мира Холт?

— О небо! Нет, не Мира. Даже, если она…

— Даже «если она…» — что?

— Ничего. Мира бы не убила никого. Они ведь так не считают?

В течение многих лет тысячи людей спрашивали меня, что думает и считает полиция, и я расценивал это как комплимент, хотя я редко его заслуживаю. Жизнь была бы намного проще, если бы я знал, что думает или считает полиция в каждый данный момент. Довольно трудно знать даже то, что думаю я сам.

После десятиминутного разговора с нею я решил, что миссис Ирвинг ничем больше помочь не может, поэтому поблагодарил ее и ушел. Она вышла со мной в холл и даже подала шляпу, когда я уронил ее на кресло. Я все же мельком увидел ее ноги.

Было без десяти минут девять, когда я вышел на тротуар и повернул налево в сторону Лексингтон-авеню, к метро. А в четверть одиннадцатого я вошел в мраморный вестибюль здания, возвышающегося на Уолл-стрит, и проконсультировался со справочником. Фирма Гильберта Ирвинга занимала весь тридцатый этаж, и я обнаружил в справочнике соответствующее число лифтов, один из которых совершенно зря вознес меня наверх. За столом в обшитой панелями комнате сидело приятное создание, больше Вулфа. Голосом мягким, как шелк, оно сообщило мне, что мистера Ирвинга нет, а когда он придет и где находится — она не знает. Буду ли я его ждать?

Я не стал ждать, вышел и, спустившись опять на триста футов, направился к другому метро. Добравшись в Христофер, я пошел по Фэрэл-стрит к тупику и потом по аллее. Мертон все еще работал в саду, он приветствовал меня сдержанно, но холодно. Сказал, что Кирнс еще не вернулся, и о нем ничего не известно. Когда я повернулся, собираясь уходить, он неожиданно поднялся с колен и спросил:

— Вы говорили, что хотите купить картину?