Избиение младенцев

В брошенном домике стрелочника на каком-то безымянном разъезде Евгений встал с ледяной лавки и подошёл к окну. Влево и вправо уходили полоски рельсов, впереди за белой равниной, слегка освещённой зеленоватым лунным светом, виднелось пятно громадного лесного массива, загораживающего горизонт. Евгений оглянулся. Его нежданный сопутник, уронив левую руку на пол, спал на лавке у противоположной стены. Луна заглядывала в угол окна, высветляя его ноги, обутые в мохнатые растрёпанные ботинки, облепленные маленькими, не тающими кусочками льда. Брезентовый мешок вольготно лежал у него на животе, прикрываемый скрюченной правой рукой. Евгений потихоньку подошёл к спящему, всмотрелся в его рыхлое бледное лицо, расплывающееся в мутном полумраке обледенелого домика, чуть наклонил голову и подался вниз, пытаясь прочесть на этом лице его тайну… была же у него какая-то тайна, не могло не быть!

Фёдор спал спокойно, дыхание его едва слышалось; веки были неплотно прикрыты и под ними слегка двигались влево-вправо опущенные книзу зрачки. Евгению стало жутко. Он сунул руку за голенище сапога и вытащил нож. Губы у него тряслись. Фёдор спал и по-прежнему не шевелился. Евгений вдруг вспомнил кадетский корпус и снова, как и тогда, ощутил горячую влагу на своём лице, а во рту – металлический привкус; задохнувшись от отвращения, он судорожно вобрал в себя воздух, поднял руку с блеснувшим в лунном свете лезвием ножа и изо всех сил ударил Фёдора в сердце. Фёдор всхлипнул, и на губах у него выступила чёрная пена…

Евгений обыскал его, нашёл пистолет и сложенную вчетверо бумажку. Подойдя с нею к окну и подставив листок под неясный небесный свет, он прочёл: «Мандат. Предъявитель сего, Горобченко Фёдор Фёдорович, есть солдат 56-го полка, боец Красной Гвардии и герой взятия Кремля, личность коего своей подписью удостоверяю. Командир сводного отряда красногвардейцев и солдат 56-го полка Ян Пече». Далее следовала размашистая подпись, а на подписи стояла круглая, кажущаяся чёрной в мутной ночи печать. Евгений сунул мандат за пазуху, во внутренний карман своего растрёпанного полушубка, пистолет положил в карман брюк, подошёл к двери, оглянулся на Фёдора, вышел во тьму, взобрался на насыпь, оттуда – на рельсы, и вскоре его чёрный силуэт окончательно слился с окружающим мраком.