Изборник

По трехъ же днехъ написа Александръ къ Дарьеви грамоту, юже и прочте прѣдъ своими вои отаи словъ Дарьевъ, и бяше написание сице: «Царь Александра сынъ Филипа царя и матере Алумпиады, къ цареви царемъ и стлънику бога слънъца, сияющему съ слънъцемъ, Дарьеви, великому богу пръскому, радоватися! Срамъ есть толику царю пръскому, толикою силою величающюся и въсходящему съ слънъцемъ, от смиреннаго раба, н́коего Александра, пастися. Имена божия, въ человѣкы вмѣстившася, велику силу имъ подають и умъ. Како же бесмрътныхъ богъ имена въ тлѣннаа телеса вселятся? Се бо уже и о семъ разумѣхомъ, яко ничто же можеши противу намъ, именемъ божиимъ надѣяся и тѣхъ силу на ся въскладаа на земли. Аз же иду на тя съ ратью, яко на смрътна суща, и побежденья же часъ от вышняго промысла есть. Почто же ли еси написалъ тако намъ: «И толико злата и сребра имѣю»? Да увѣдѣвше, мы крѣпльше будемъ на брань, да възмемь мы то. И аз же убо, аще ти одолѣю, славенъ буду царь, великъ въ еллинѣхъ и варварѣхъ, яко толика царя силна Дария убивъ. Ты же аще мя побѣдиши, ничто же велико сътворилъ еси, разбойника бо побѣдилъ еси, яко же еси писалъ к намъ. Азъ же царя царемъ, Дарья, бога великого, побѣдилъ! Но и чръчегу послалъ ми еси и кръетицю злата, и то ми еси послалъ, ругаа ми ся, аз же се прияхъ, акы добры вѣсти: мячь убо приахъ, да своимъ копиемъ и оружиемъ бити начну варвары, и моима рукама въ работу въжену. Чръчегою же образъ ми еси сътворилъ, яко мнѣ есть объдержати весь миръ, бо есть обьлъ, яко и чръчега. Кръетицю же злата — велико знамение ми еси приел а лъ, покорение бо свое възвѣстилъ ми еси, побеженъ бывъ мною, дани бо даяти начнеши мнѣ».

Через три дня написал Александр грамоту к Дарию, которую, втайне от послов, прочел перед своим войском, а в грамоте было написано: «Царь Александр, сын Филиппа царя и матери Олимпиады, к царю царей и наместнику бога солнца, сияющему вместе с солнцем, Дарию, великому богу персидскому, — радоваться! Позорно будет, если ты, столь великий царь персидский, такой силой гордящийся и вместе с солнцем восходящий, окажешься в рабстве у смиренного раба, некоего Александра. Имя божества, когда прилагается к человеку, то великую силу и мудрость ему придает. Но как же имена бессмертных богов могут вселяться в тленное тело? И поэтому понятно нам, что ты сам не в силах нам противиться, надеешься лишь на имя божие и, будучи земным человеком, приписываешь себе силу богов. Я же иду на тебя войной как на простого смертного, а кто победит — это в руках божественного промысла. И зачем же ты написал нам так: «Столько золота и серебра у меня»? Ведь, узнав, мы будем сражаться еще упорней, чтобы овладеть твоим богатством. И если я тебя одолею, то прославлюсь среди эллинов и варваров как великий царь, потому что убью столь могучего царя — Дария. А если ты меня победишь, что же великого будет в победе твоей над разбойником, как ты сам меня называешь? Я же победил царя царей, Дария, бога великого! А плеть и ларец с золотом, что ты мне послал, насмехаясь надо мной, принял я как добрые знамения: плеть я взял в знак того, что своим копьем и мечом начну избивать варваров и своими руками ввергну их в рабство. А мячом предвещаешь, что суждено мне овладеть всем миром, ибо земля кругла, как мяч. И присланный тобой ларец с золотом — великое знамение, возвещаешь им мне о своей покорности и о том, что побежден будешь мною и станешь платить мне дань».

Се прочетъ Александръ прѣд вои своими и запечятлѣвъ, и вда посолникомъ Дарьевымъ. И злато, еже бяху принесли, и то вда имъ. Они же, похваливше его великую мудрость, отъидоша и приидоша къ Дарьеви.

Прочел Александр эту грамоту перед своими воинами и, печати к ней приложив, отдал послам Дария. И золото, принесенное ими, отдал им. И они, восхваляя его великую мудрость, отправились в путь и вернулись к Дарию.

Дарии же, прочетъ грамоту Александрову, увѣдѣ сущюю в ней силу. И испытавъ извѣстно о мудрости Александровѣ и браннѣи пристрои его, яко препрѣнъ есть от грамоты, написа къ своимъ воеводамъ сице: «Царь Дарии, иже об ону страну Таура[300] воеводамъ радоватися! Повѣдають ми въставша на ны нѣкого Александра, Филипова сына. Того убо емше, приведете къ мнѣ, не сътворше тѣлу его ничто же зла, да азъ, съвлекъ с него багряную его ризу[301] и раны възложивъ на него, послю и́ въ Македонию, въ отьчьство его, къ матери его Алумпиадѣ, вдавъ ему игру, яко же въ Македонии играють. И послю с нимъ мужа, всякого цѣломудриа учителя. Лодиа же его погрузите въ морстѣи глубинѣ, воеводы же, ходящаа по немъ, оковавше, послите к намъ, а прочаа воя послите на Чръмное море, да живуть тамо. Коня и вся ратныя съсуды вамъ даю и дружинѣ вашеи. Здрави же будете!»