Избранная лирика

Да какой-нибудь старый шалашик,

Да задумчивой ивы печаль,

Да родимые матери наши,

С-под ладони глядевшие вдаль;

Да простор вековечный, огромный,

Да гармоник размах шире плеч,

Да вагранки, да краны, да домны,

Да певучая русская речь!

Каждый день был по-своему громок, Нам войти в эти дни довелось,

Сколько ливенок, дудочек, хромок

Над твоими лугами лилось!

Ты вовек не замолкнешь, родная,

Не померкнут веснянки твои,

Коль сейчас по переднему краю

Неумолчно свистят соловьи!

Всё равно на тропинках знакомых

И сейчас, у любого крыльца,

Бело-белая пена черёмух

Льётся, льётся — и нет ей конца!

Первая песня

Мои друзья летели в бурках

Зимою в огненной пыли,

И сивки — вещие каурки —

Едва касалися земли.

Мои друзья в гнилых болотах

Встречали грудью ярый шквал,

И даже спирт

лужёных глоток

Моих друзей не обжигал.

Мои друзья легли на сопках,

В долинах, что горят в цвету;

Моих друзей сжигали в топках.

Но разве можно сжечь Мечту?

Мои друзья в бои летели

И, хоть у неба на краю,

«Вставай, проклятьем...» громко пели, Как песню первую свою.

*Из поэмы «Россия».

Она могуществом напева

Срывала крышки у гробов,

И с ней вставал с великим гневом

«Весь мир голодных и рабов».

Кого душил с рожденья голод,

Кто под железной был пятой.

И поднимался серп и молот

Как символ песни той святой!

И с каждым днём вольней и шире

Она раскинула крыла,

И нет, пожалуй, славы в мире,

Чтоб ей в подножье встать могла!

Товарищ

А. Крайскому

Я песней, как ветром, наполню страну

О том, как товарищ пошёл на войну.

Не северный ветер ударил в прибой, В сухой подорожник, в траву зверобой, —

Прошёл он и плакал другой стороной, Когда мой товарищ прощался со мной.

А песня взлетела, и голос окреп.

Мы старую дружбу ломаем, как хлеб!

И ветер — лавиной, и песня — лавиной...

Тебе — половина, и мне — половина!

Луна словно репа, а звёзды — фасоль...

Спасибо, мамаша, за хлеб и за соль!

Ещё тебе, мамка, скажу поновей:

Хорошее дело — взрастить сыновей, Которые тучей сидят за столом,

Которые могут идти напролом.

И вот скоро сокол твой будет вдали.

Ты круче горбушку ему посоли.

Соли астраханскою солью. Она

Для крепких кровей и для хлеба годна.

Чтоб дружбу товарищ пронёс по волнам, Мы хлеба горбушку и ту пополам!

Коль ветер — лавиной и песня — лавиной, Тебе — половина, и мне — половина!

От синей Онеги, от громких морей

Республика встала у наших дверей!

* * *

Когда мы в огнемётной лаве

Решили всё отдать борьбе —

Мы мало думали о славе,

О нашей собственной судьбе.

По совести — другая думка

У нас была, светла, как мёд:

Чтоб пули были в наших сумках

И чтоб работал пулемёт!

Мы горы выбрали подножьем

И в сонме суши и морей

Забыли всё, что было можно

Забыть.

Забыли матерей,

Дома, заречные долины,

Полей золёных горький клок,

Пески и розовую глину —

Все то, что звало и влекло.

Но мы и в буре наступлений,

Железом землю замостив,

Произносили имя: Ленин, —

Как снова не произнести!

Всё было в нем:

поля, и семьи,

И наш исход из вечной тьмы, —

Так дуб не держится за землю,

Как за него держались мы!

Матрос в Октябре

Плещет лента голубая —

Балтики холодной весть.

Он идёт, как подобает,

Весь в патронах, в бомбах весь!

Молодой и новый. Нате!

Так, до ленты молодой,

Он идёт, и на гранате

Гордая его ладонь.

Справа маузер и слева,

И, победу в мир неся,

Пальцев страшная система

Врезалась в железо вся!

Всё готово к нападенью,

К бою насмерть...

И углом

Он вторгается в Литейный,

На Литейном ходит гром.

И развёрнутою лавой

На отлогих берегах

Потрясённые, как слава,

Ходят молнии в венках!

Он вторгается, как мастер.

Лозунг выбран, словно щит;

«Именем советской власти!» —

В этот грохот он кричит.

«Именем...»

И прям и светел,

С бомбой падает в века.

Мир ломается. И ветер

Давят два броневика.

Где моя Россия начиналась!..

Где моя Россия начиналась?

На лугу и в поле за страдой.

Чем моя Россия умывалась?

Ладожскою чистою водой.

Чем моя Россия зацветала?

Прямо в сердце прянувшей грозой.

Чем моя Россия клокотала?

Гневом и солёною слезой.

Чем моя Россия красовалась?

Что цвело, брала она в полон.

От какого горя отбивалась?

От того, что шло со всех сторон!

Где моя Россия расселилась?

На холмах зелёных у воды.

Как моя Россия веселилась?

От веселья плакали лады!

* * *

Что весной на родине?

Погода,

Волны неумолчно в берег бьют.

На цветах настоянную воду

Из восьми озёр родные пьют.

Пьют, как брагу, тёмными ковшами

Парни в самых радостных летах.

Не испить её:

она большая.

И не расплескать:

она в цветах!

Мне до тех озёр дорогой длинной

Не дойти.

И вот в разбеге дня

Я кричу товарищам старинным:

«Поднимите ковшик за меня!»

* * *

Задрожала, нет — затрепетала

Невесёлой, сонной лебедой,

Придолинной вербой-красноталом,

Зорями вполнеба и водой.

Плачем в ленты убранной невесты.

Днями встреч, неделями разлук,

Песней золотой, оглохшей с детства

От гармоник, рвущихся из рук!

Чем ещё?

Дорожным лёгким прахом,

Ветром, бьющим в синее окно.

Чем ещё?

Скажи, чтоб я заплакал,

Я тебя не видел так давно...

* * *

Как будто неба больше стало

И больше леса и лугов,

Как будто вдруг пахнул подталок

Весенней яростью снегов;

Как будто луч рассветный брезжит, Как будто колокол упал,

Как будто выскочил подснежник

И задрожал, затрепетал;