Избранница

– Хорошо, – кивнул он. – Как только смогу, я извещу вас о развитии событий.

Леонора, к собственному удивлению, чувствовала себя вполне удовлетворенной этим обещанием и даже улыбнулась.

Тристан, пряча усмешку, откланялся.

Шли дни. Леонора, выполняя свою часть сделки, слушала и смотрела, но ничего мало-мальски значительного не происходило. И все же она была довольна, понимая, что ей и не следовало ждать бурного развития событий. Кроме того, участие Трентема в этом деле вселило в нее новое чувство: уверенности, что все будет хорошо. Что он справится. Это было новое, но удивительно приятное ощущение – возможность положиться на другого человека. До сего момента девушка предпочитала действовать только в одиночку, ибо жизненный опыт подсказывал, что окружающие либо мешают, либо бесполезны и ненадежны. Но теперь… теперь все было по-другому. С появлением Тристана она обрела уверенность, что взломщик будет пойман.

В номере двенадцать появилась прислуга. Верный Тоби докладывал, что и сам лорд Трентем несколько раз заглядывал проверить, все ли в порядке. Но он почему-то не торопился нанести визит Карлингам.

Это обстоятельство и расстраивало девушку, и в то же время она думала, что так, пожалуй, лучше. Ибо Леоноре никак не удавалось выбросить из головы тот поцелуй. Что это было: минутная слабость, нарушение приличий, влияние необычных обстоятельств? Здравый смысл подсказывал, что опыт следует признать отрицательным и позабыть как можно скорее. Но помимо воли она то и дело возвращалась к воспоминаниям о своих ощущениях. Как бешено колотилось сердце и внутри было такое странное теплое чувство… И что, интересно, он имел в виду, когда говорил: «То, что происходит между нами, касается только нас»? И оно никуда не делось? Он намекал, что продолжение последует?

Но как тогда понять заявление лорда Трентема о том, что он совершенно не заинтересован в легкой интрижке?

Будь на его месте любой другой, тем более военный, она отмела бы эти слова как ничего не значащие. Но Тристан ни разу не солгал ей, и внутренний голос говорил девушке, что его слова она может принять на веру.

В конце концов она решила, что лорд – исключение, подтверждающее правило; то есть человек военный, но надежный. Перебирая в уме события последних дней, она не могла не удивиться разумности и благородству его поступков: он очень тактично обошелся с Биггсом, разглядев каким-то совершенно непостижимым для нее образом в грязном бродяге солдата. Он ни словом ни взглядом не скомпрометировал ее перед дядей и братом, скрыв их совместное ночное приключение. И его забота о мисс Тимминс оказалась неподдельной – это, пожалуй, удивило Леонору больше всего: не много найдется на свете графов, которые станут тратить время на малознакомую пожилую даму.

Само собой, Леонора, будучи девушкой разумной и практичной, все же сомневалась в том, что лорд Трентем, узнав нечто новое, сразу же бросится к ней, дабы поделиться информацией. И все же она дала бы ему еще несколько дней, если бы… если бы не обнаружила за собой слежку.

Сначала она просто чувствовала беспокойство, словно ее кожи касается что-то холодное. Потом сообразила, что чувствует на себе чужой и недобрый взгляд. Самое ужасное, что это происходило не только на улице, но и в саду позади дома. То, первое нападение, о котором она так и не рассказала Тристану, произошло у ворот, и с тех пор она не гуляла в саду перед домом. Теперь Леонора старалась никуда не выходить без Генриетты или, если не представлялось возможным взять собаку, без слуги.

Это был обычный февральский день. Близились сумерки, но небо нависало над городом так низко и было таким серым, что заставляло усомниться – а наступало ли сегодня утро? Леонора ухаживала за цветами в саду позади дома и вдруг увидела темную фигуру. Человек стоял в конце сада, там, где кусты образовывали живую арку, и смотрел на нее.

Девушка застыла на месте, скованная ужасом. Тот, первый человек, напавший на нее в январе, был другим – меньше и не так крепко сложен. Она сумела вырваться и убежать. Этот мужчина был много выше и явно крепче. Он стоял неподвижно, но тем сильнее напоминал хищника, затаившегося в засаде и в любой момент готового броситься на свою жертву. Между ними лежал только зеленый лоскут лужайки, и Леонора почувствовала, как в душе поднимается паника. Бежать – это был первый порыв, который она сумела подавить громадным усилием воли. Стоит повернуться спиной, отвести взгляд, и он рванется вперед. Так она и стояла, глядя на темную, угрожающую фигуру, пока Генриетта не учуяла незнакомца. Овчарка глухо зарычала и быстро переместилась так, чтобы оказаться между чужаком и хозяйкой. В пасти блеснули влажные клыки, рычание стало громче. Незнакомец оставался на месте еще несколько секунд, затем шагнул в сторону. Взвился темный плащ, и незнакомец исчез.