Избранница Тьмы. Книга 1

Я, не разгибаясь, повернула голову, уставившись в потолок, дыша рвано и всхлипывая. Меня трясло, хотя внутри разлилась такая жидко-ледяная пустота, заковывая в лёд моё тело. Мне казалось, что я даже дышать перестала. Чувство безысходности накрыло меня с головы до самых пят. Низ живота тянуло, между бёдер ощущалась влага, болело всё тело и не только – болела душа, мне не хотелось жить. Слёзы застилали глаза, и что-то внутри меня надломилось, лёд треснул, оставляя глубокие прорвы, и их ничем не заполнить, из чёрствой земли вырос не прекрасный цветок, а терновый куст с острыми ядовитыми шипами. Я стиснула зубы. Ничего у него не выйдет, проклятый исга́р. Он не сломит меня, никогда! Пусть горит в пекле, но больше не увидит моих слёз! Он сделал ошибку, оставив меня в живых. Внутри закручивалась воронка, разверзаясь пропастью, огромным провалом, в котором росло и ширилось что-то огромное, страшное, что-то, что давало мне сил.

Я вытерла влажные дорожки со щёк. На меня обрушились воспоминания моего детства, то, что увидела, когда посмотрела в зеркало. Я не должна была этого делать, но это было неизбежно, ведьма всё просчитала. И как так вышло, что именно исга́р нашёл меня? Видимо, я прогневила Ильнар, богиню судеб. Думать я сейчас не могла, просто не было сил, мысли путались, голова воспалилась, глаза жгли отчаянные слёзы. Две жизни, что я прожила, стремительно сплетались тугим жгутом воедино, многое мне проясняя, но сейчас я не могла ничего воспринимать. И то, что этот исга́р был подобием того, кто истерзал, а потом убил мою сестру. Мысль о ней взывала дикую боль, захотелось взвыть, закричать, но к горлу только сухой ком подкатил. И всё же тут было много провалов и не схожестей, хотя бы то, что Маар молод. Если бы это был он, то ему было бы гораздо больше лет.

Через пульсирующую ломоту я слышала, как внизу поднялся шум, топот. Я не пошевелилась.

Дверь открылась, и внутрь вошёл он – вернулся. Я не смотрела на него, ощущая всем существом его присутствие, что разлилось по комнате, затопляя её и меня тяжёлой смолой – власть и сила, вот что несла его природа. В голове зашумело, когда он приблизился с полотенцем в руках, влажная ткань легла мне на кожу утешающей прохладой. Вслед за мужчиной вошла женщина, хозяйка дома.

– Тебе нужно помыться, – сказал он.

А я его даже слышать не хочу, он истерзал меня, ранил и ещё продолжает издеваться.

– Оставь меня, – сказала, но голоса не услышала, вместо него сиплый стон.

Кажется, просьба моя была услышана? Нет, я ошиблась. Маар склонился надо мной, поднял меня на руки, усаживая себе на колени, а я даже вырваться не могла, просто не получилось – ноги и руки меня не слушались, я их почти не чувствовала. Горько-сладкий запах, исходящий от его тела, проникал в меня, окутывая. Мне было противно всё, и, как назло, он не надел ничего, кроме штанов.

Пока женщина меняла постель, Маар принялся сам вытирать мне ноги, проводя по бёдрам и животу полотенцем.

– Скоро придёт знахарка.

Я едва сдержалась, чтобы не послать его, но не стала. Я потерплю пока, пусть делает, что хочет, но когда-то придёт и моё время.

Справившись с постелью, женщина выпрямилась, даже в свете ламп я видела её белое лицо, полное сожаления и боли. Она всё понимала, но молчала, страх перед ван Ремартом перетягивал верёвкой горло.

– Уходи, – приказал ей исга́р, и та, склонив голову, подобрав запачканную кровью постель, направилась к двери.

– Может, нужно что-то ещё?

– Нет, – сухо ответил мужчина, не глядя в её сторону. – Хотя… принеси еды для неё.

Маар поднял меня, опустил на чистую постель.

Хозяйка дома низко поклонилась, вышла.

Я отвернула лицо, лишь бы не видеть его. Маар провёл пальцами по моему плечу, я не смогла распознать, что значит его жест, и никак не откликнулась. Одно его присутствие уже выворачивало и выдирало душу с мясом.

– Перестань себя так терзать, – вдруг сказал он.

Перестать терзать? Так равнодушно, так просто ему дались эти слова после того, как он меня сломил, набросившись. Но признаться, я и сама была в том виновата отчасти, хотя мало верилось, что, если бы я промолчала, он оставил бы меня в покое.

«Я тебя ненавижу-у-у-у, исгар! Убирайся к дьяволу!» – рвалось изнутри, когда его пальцы шелестели по моей коже, прожигая какие-то узоры. Вслух ничего не сказала, поджав губы, прикрыла глаза только, всё ещё сотрясаясь. Внутри меня и передо мной он, Маар с тлеющими углями глаз, оттенёнными блестящими прядями, что падали на его скулы.

Женщина вернулась скоро, с целым подносом еды. Маар положил меня на чистую постель и заставил есть, но мне кусок в горло не лез. Ничего мне от него не нужно было, пусть катится.

– У нас долгая дорога впереди, если ты не съешь это, мне придётся затолкать силой.

– Давись сам, а меня оставь в покое, – ударила я по его руке, когда он поднёс плошку с питьём.