Читаем Избранное полностью

Поиграем в салочки!

Ты не жди, купец, подмоги —

Мы из чащи повылазим

Да и на большой дороге

Вволюшку побезобразим.

Ну-ка, рукава засучим,

Путника во тьме прижучим,

Свалим и в песке зыбучем

Пропесочим и проучим.

Зря на нас клевещете,

Умники речистые!

Всё путём у нечисти,

Даже совесть чистая.

СОЛДАТ И ПРИВИДЕНИЕ

— Во груди душа словно ёрзает,

Сердце в ней горит, будто свечка.

И в судьбе, как в ружье — то затвор заест,

То в плечо отдаст, то осечка.

Ах ты, долюшка несчастливая,

Воля царская — несправедливая!

— Я привидение, я призрак, но

Я от сидения давно больно.

Темница тесная, везде сквозит.

Хоть бестелесно я — а всё ж знобит.

Может, кто-нибудь обидится,

Но я, право, не шучу.

Испугать, в углу привидеться

Совершенно не хочу.

Жаль, что вдруг тебя казнят —

Ты с душой хорошею.

Можешь запросто, солдат,

Звать меня Тимошею.

СОЛДАТСКАЯ

Ну, чем же мы, солдаты, виноваты,

Что наши пушки не зачехлены?

Пока ещё ершатся супостаты,

Не обойтись без рати и войны.

Я бы пушки и мортиры

Никогда не заряжал,

Не ходил бы даже в тиры —

Детям ёлки наряжал.

— Напра!.. — нале!..

Ружьё на пле!..

Бегом в расположение! —

А я пою:

— Ать-два, ать-два,

Усталость — трын-трава,

Хоть тяжело в учении —

Легко в бою!

Раззудись, плечо, если наших бьют!

Сбитых, сваленных оттаскивай!

Я пред боем тих, а в атаке лют,

Ну, а после боя — ласковый.

На голом на плацу, на вахт-параде,

В казарме, на часах — все дни подряд —

Безвестный, не представленный к награде,

Справляет службу ратную солдат.

И какие бы ни дули

Ураганные ветра,

Он — в дозоре, в карауле

От утра и до утра.

— Ружьё к ноги!

Равняйсь! Беги!

Ползком в расположение! —

А я пою:

— Ать-два, ать-два,

Живём мы однова,

Хоть тяжело в учении —

Легко в бою!

Если ломит враг, бабы слёзы льют, —

Ядра к пушечкам подтаскивай!

Я пред боем тих, я в атаке лют,

Ну, а после боя — ласковый.

* * *

Подходи, народ, смелее!

Слушай, переспрашивай!

Мы споём про Евстигнея —

Государя нашего.

Вы себе представьте сцену,

Как папаша Евстигней

Дочь — царевну Аграфену —

Хочет сплавить поскорей.

Но не получается,

Царевна не сплавляется!

Как-то ехал царь из леса

Весело, спокойненько,

Вдруг услышал свист, балбес,

Соловья-Разбойника.

С той поры царя корёжит,

Словно кость застряла в нём.

Пальцы в рот себе заложит —

Хочет свистнуть соловьём.

Надо с этим бой начать,

А то начнёт разбойничать!

* * *

Если кровь у кого горяча —

Саблей бей, пикой лихо коли!

Царь дарует вам шубу с плеча

Из естественной выхухоли.

Сей указ без обману-коварства,

За печатью, по форме, точь-в-точь:

В бой — за восемь шестнадцатых царства

И за целую царскую дочь!

КУПЛЕТЫ НЕЧИСТИ

— Я — Баба-Яга, вот и вся недолга.

Я езжу в немазаной ступе.

Я к русскому духу не очень строга,

Люблю его сваренным в супе.

Ох, надоело с метёлкой гонять,

Зелье я переварила.

Что-то нам стала совсем изменять

Наша нечистая сила.

— Привет, добрый тень, я дак — Оборотень.

Неловко на днях обернулся.

Хотел превратиться в дырявый плетень,

Да вот посерёдке запнулся.

Кто я теперь — самому не понять.

Эк меня, братцы, скривило!

Нет, что-то стала нам всем изменять

Наша нечистая сила.

— Я — старый больной озорной Водяной,

Но мне надоела квартира.

Лежу под корягой простуженный, злой,

А в омуте мокро и сыро.

Вижу намедни — утопленник. Хвать!

А он меня — пяткой по рылу.

Ой, перестали совсем уважать

Нашу нечистую силу!

— Такие дела: Лешачиха со зла,

Лишив меня лешевелюры,

Вчера из дупла на мороз прогнала —

У ней с Водяным шуры-муры.

Стали вдвоём старика притеснять,

С фланга заходят и с тылу.

Как в обстановке такой сохранять

Нашу нечистую силу?!

ЯРМАРКА

Эй! Народ честной, незадачливый!

Эй, вы, купчики да служивый люд!

Живо к городу поворачивай,—

Зря ли в колокол с колоколен бьют!

Все ряды уже с утра

Позахвачены,

Уйма всякого добра,

Всякой всячины.

Там точильные круги

Точат лясы,

Там лихие сапоги — Самоплясы.

Тагарга-матагарга,

Во столице ярмарка!

Сказочно-реальная,

Цвето-музыкальная!

Богачи и голь перекатная!

Покупатели все, однако, вы,

И, хоть ярмарка не бесплатная,

Раз в году вы все одинаковы!

За едою в закрома

Спозараночка

Скатерть сбегает сама —

Самобраночка.

Кто не схочет есть и пить

Тем — изнанка.

Их начнёт сама бранить

Самобранка!

Тагарга-матагарга,

Во какая ярмарка!

Праздничная, вольная,

Бело-хлебосольная!

Вот и шапочки-невидимочки,

Кто наденет их — станет барином.

Леденцы во рту, словно льдиночки,

И жар-птица есть в виде жареном!

Прилетали год назад

Гуси-лебеди,

А теперь они лежат

На столе, гляди!

Эй! Слезайте с облучка,

Добры люди!

Да из белого бычка

Ешьте студень!

Тагарга-матагарга,

Всем богата ярмарка!

Вон орехи рядышком

С изумрудным ядрышком!

Скоморохи здесь — все хорошие,

Скачут-прыгают через палочку.

Прибауточки скоморошие,

Смех и грех от них — все вповалочку!

По традиции, как встарь,

Вплавь и волоком,

Привезли царь-самовар,

Как царь-колокол.

Скороварный самовар,

Он — на торфе,

Вам на выбор сварит вар

Или кофий.

Тагарга-матагарга,

Удалая ярмарка!

С плясунами резвыми,

Большей частью трезвыми!

Вот Балда пришёл, поработать чтоб.

Безработный он, киснет-квасится.

Тут как тут и Поп — толоконный лоб,

Но Балда ему — кукиш с маслицем.

Разновесые весы —

Проторгуешься!

В скороходики-часы Не обуешься.

Скороходы-сапоги Не залапьте!

А для стужи да пурги —

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия