Избранное

Я не слыхал высокой скорби труб,И тот, кто весть случайно обронил,Был хроникально холоден и скуп,

Как будто прожил век среди могил.Но был он прав. Мы обостренней помнимЧасы утрат, когда, в пути спеша,О свежий холмик с именем знакомым

Споткнется неожиданно душа…А я стою средь голосов земли.Морозный месяц красен и велик.

Ночной гудок ли высится вдали?Или пространства обнаженный крик?Мне кажется, сама земля не хочетЗаконов, утвердившихся на ней:

Ее томит неотвратимость ночиВ коротких судьбах всех ее детей.

Это уже подлинный Алексей Прасолов. Вот какой ценой добывает душа поэта «железный стих, облитый горечью…».