Избранное

Хоанг руководил не только школьной работой, у него были еще и другие обязанности. Я считала, что он имеет какое-то отношение к взрывам бомб в моем родном городке, и в Андонге, и перед отелем «Метрополь», и на проспекте Тызо, где было расположено американское бюро информации, а может быть, он принимал участие и в вооруженных стычках на плоскогорье Чунгфан, в Донгтхан и западных районах Южного Вьетнама, неподалеку от границы с Камбоджей.

Я крутила педали велосипеда, медленно ехала домой, а в голове прокручивались все подробности встречи с Хоангом. Вот мы вышли из кафе, и я надела шляпу, черные очки. Хоанг удивленно посмотрел на меня: «Это что, для конспирации?» — и рассмеялся.

Действительно, мы все занялись «маскарадом». Хиен и Нен, например, сделали себе модную стрижку. А я не только купила шляпу и очки, но даже сшила яркое цветастое платье. Когда собиралась на встречу с Хоангом, хотела надеть новое платье, но потом раздумала и пошла в обычном, белом.

Я сказала Хоангу, что специально купила шляпу и очки, и добавила: «Знаешь, Хиен и Нен стали такими франтами, прямо не узнать! Нен просто красавец, а вот на Хиена с его модной прической при таком крошечном росте смешно смотреть».

Хоанг остановился, как-то многозначительно посмотрел на меня и сказал: «Надеюсь, ты не сострижешь длинные волосы?»

С тех пор, как я приехала в Сайгон, я всегда носила длинные волосы и закалывала их простой металлической заколкой. Помню, Тхань, расчесывая иногда мои волосы, шутливо напевала:

Бежит издалека река Донгнай,И воды в ней прозрачны,

А девушки, что с берегов Донгнай,Длинноволосые прекрасны…

6

Вскоре мы вернулись в школу. Снова начались занятия. После ареста Тхань мы все еще больше сдружились, и решили, что должны готовить себя к любым трудностям и испытаниям, чтобы ничего не было страшно.

Вот Нен, он очень боялся гусениц. Как-то во время поездки за город с ним произошел забавный случай. Мы расположились на большой поляне. Нен, едва сев на землю, вдруг вскочил и, побледнев, уставился на траву. Никто не понял, что случилось. Оказывается, он увидел в траве большую гусеницу.

Рассказывали, что очень многие товарищи даже под мучительными пытками не выдавали своих, но стоило полицейским взять несколько гусениц и пустить их по лицу жертвы, как у многих не выдерживали нервы. Мы решили заставить Нена преодолеть свой страх. Хиен специально ходил в лес, набирал там гусениц и приносил домой. Нен должен был. спокойно рассматривать их, брать в руки. В конце концов он переборол свой страх, сам ходил в лес, набирал гусениц и приносил их показать нам.

Во всех своих делах, больших и малых, мы постоянно думали о Тхань и старались быть похожими на нее. Все новости о Тхань нам сообщал Усатый Линь. Обычно он находил меня и рассказывал все, что ему было известно о нашей Брижит Бардо.

Я ушла с квартиры супругов Ба, желая приберечь ее на случай каких-либо новых трудностей и осложнений. Теперь я жила у дядюшки Шау. Здесь, на узенькой улочке Конгли, меня нередко встречал Линь. Я предупредила его, чтобы он пока не приходил ко мне домой. Линь подробно рассказывал мне, в каких условиях содержат Тхань, как она себя чувствует.

Линь часто вспоминал, как Тхань бросила ему на уроке записку и похвалила его, когда он встал и смело возразил директору школы. Он любил Тхань, ему хотелось излить душу, поговорить о любимой девушке. Но часто его видели и в кино, и в кафе с другими. Как поется в песне: «Жду, тебя, дорогая, а веселюсь с другой». Видимо, Линь — человек поверхностный, избалованный. Хиен, например, не доверял Линю и считал его легкомысленным парнем.

Я тоже не понимала Линя. Мне казалось, что если бы я полюбила кого-нибудь, то на всю жизнь. Поэтому когда Линь начинал рассказывать о Тхань, я не знала, верить ли ему.

Хоанга не было рядом, я решила поделиться своими мыслями с друзьями — Хонг Лан, Хиеном, и Неном. Они в один голос заявили, что Линю доверять нельзя, человек он ненадежный. А у меня было двойственное чувство — ведь Линь был откровенен со мной, как же я могла сомневаться в его искренности. Он, к примеру, говорил, что очень уважает дядюшку Хо, но коммунистов не понимает. Ну и что же! Ведь это хорошо, что он испытывает уважение к человеку, посвятившему всю жизнь борьбе за счастье своего народа. Что же касается его отношения к коммунистам, то я верила, что постепенно он во всем разберется и изменит свое мнение.

Однажды я решила серьезно поговорить с ним об этом, но Линь меня и слушать не захотел.

— Это почему же я должен быть на равных со слугами, называть их «товарищами», еще, чего доброго, хлебать с ними из одной тарелки!