Избранное

Они молча, с ненавистью смотрят друг на друга. Их взаимную вражду ощущают и все остальные. В подвале наступает тягостная тишина.

Ш у с т е к. Извините… Так вы — повитуха?

П о в и т у х а (отворачивается от старика. С достоинством). Дипломированная акушерка… Прошу любить и жаловать…

Ш у с т е к. Если я вас правильно понял, так вас арестовали… при исполнении служебных обязанностей?

П о в и т у х а (насторожившись). Почему это вас так интересует, пан?

Ш у с т е к. Ну и свинство!.. (Икает.) Пардон. Мы, собственно говоря… в некотором роде коллеги. (С важным видом.) Доктор Шустек, ветеринар. Мы должны протестовать!

П о в и т у х а. Очень приятно… Бабьякова.

Они пожимают друг другу руки.

Ваше имя мне знакомо… Но в нашем городе я вас еще…

Ш у с т е к. Я был у зятя. Вы, наверное, знаете Фердиша Гавора. Он заколол свинью… (Икает.) Пардон. И такое невезение!.. Мы немного выпили, поговорили… Потом я заторопился на поезд…

О н д р е й. На семь десять?

Ш у с т е к. Да, на семь десять! Но тут меня схватили… Так не повезло! Все, все у меня отобрали… Колбаски, ливерную колбасу, кровяную… Ай-ай-ай, сегодня продукты не так-то легко достать… (Возмущенно.) А сейчас все это жрут немцы! Надо протестовать, пани Бабьякова, непременно протестовать!.. (От волнения он икает еще сильнее.) Пардон, пардон…

Б р о д я г а (ворчит)

. Заткните нос… или уберите его куда-нибудь подальше…

Все удивленно оборачиваются, как будто только сейчас увидели невысокого молодого мужчину, заросшего щетиной, с зажатой во рту папиросой. На нем поношенное полупальто, старый серый свитер и грязные солдатские ботинки. Он выглядит уставшим, неряшливым и производит впечатление бродяги.

Ш у с т е к. Извините… (Холодно.) Что это вы на меня так?… Я вас не знаю…

П о в и т у х а (пристально глядя на мужчину.) Вы тоже не из нашего города…

Б р о д я г а. Я?

П о в и т у х а. Да.

Б р о д я г а. Нет.

П о в и т у х а. Так откуда же? Кто вы?..

Б р о д я г а (молчит, затем медленно выпускает дым). Никто.

Повитуха хочет сказать ему что-то, но не успевает. Наверху раздается топот, крики, отчаянно звонит колокольчик… Кого-то вталкивают в дверь, но человек этот сопротивляется, колотит в дверь руками и ногами, кричит: «Откройте!.. Откройте!.. Это ошибка! Меня знает сам пан Северини…» Но тут раздается тупой удар прикладом… и человек летит вниз по лестнице.

Явление четвертое

Те же и  У г р и к.

Упавший человек неподвижно лежит на полу.

П о в и т у х а. Боже мой. Угрик! (Подбегает к нему и пытается помочь ему подняться.) Самко!.. Ты цел?

У г р и к (потрясенный, бормочет)

. Это… это знаете… Именно меня… Пан Северини… Он не позволит!.. (С трудом ковыляет к креслу.) В этом городе каждый знает, кто такой пан Северини… Ой, как больно!..

Ш у с т е к. Покажите-ка ногу. (Он наклоняется над Угриком, ощупывает ногу, тот стонет от боли.) Либо вывих, либо треснула кость. Нужен рентген!

У г р и к (улыбаясь). Рентген?

П о в и т у х а. Ну-ка разрешите, пан доктор. (Она вежливо отстраняет его.) А ну, Самко, разуйся. (Пока тот снимает правый ботинок, она говорит Шустеку.) Хорошо еще, что он не повредил руки! Самуэл Угрик — лучший парикмахер в городе!…

У г р и к (обрадованный похвалой, оживляется и говорит, обращаясь к Шустеку). Мои постоянные клиенты — из самых богатых домов… Вот, например, пан Северини.

Между тем повитуха наклоняется и ощупывает поврежденную ногу.