Читаем Избранное полностью

Когда бы хляби, как во время оно,Разверзлись, затопив простор земной, —Палящий душу мне любовный знойВновь мог бы осушить земное лоно.Когда б из-за упрямства ФаэтонаМоря и реки выпил жар дневной, —Могли бы слезы, пролитые мной,Вновь напоить их влагою соленой.Когда б все ветры сговорились вдругВзять паруса Улисса в плен докучный, —Я вздохами бы мог наполнить их.Когда бы всю жестокость адских мук
Смирил Орфея голос сладкозвучный, —Я сотворил бы ад из мук моих.

Перевод И. Чежеговой

Сонет, в котором объясняется досадное непостоянство любовных тревог

От солнца слепнущий, его искал,Счастливому, мне счастья было мало,И пламя, что уже и так пылало,Без устали сильней я разжигал.Ее свободы верный был вассал,Вослед ее душе моя бежала,И брали сумерки мои началоТам, где ее рассвет меня встречал.На угольях любовного горнила,
Как саламандра, я живу в огнеСлепой любви к той, что меня пленила…Но та, чью власть я не постиг вполне,Меня в хамелеона превратила,Чтоб воздухом надежд питаться мне.

Перевод И. Чежеговой

Определение любви

Студеный пламень, раскаленный лед,Боль, что, терзая, дарит наслажденье,Явь горькая и радость сновиденья,Беспечность, что полным-полна забот;Предательство, что верностью слывет,
Средь уличной толпы уединенье,Усталость в краткий миг отдохновенья,И права, и бесправия оплот;Сама себе и воля, и темница —Покончить в силах с ней лишь смерть одна,Недуг, что от лекарств не исцелится, —Любовь, едва рожденная, дружнаС небытием. В ней рай и ад таится,И враг самой себе во всем она.

Перевод И. Чежеговой

Безмолвная любовь

Глаза! Не выдайте любви секрета!Его хранят безмолвные уста.
Любви тем совершенней красота,Чем скорбная видней на сердце мета.Коль слезы хлынут, не страшась запрета,Страдающего сердца немотаИх выжжет. И страданья правотаНе даст глазам нарушить их обета.Любите тайну сердца своего,Не выдайте кому-нибудь случайно,Пред муками его склонитесь ниц.Любви недостижимо торжество —Так пусть хранима будет сердца тайнаБезмолвьем уст и сухостью ресниц.

Перевод И. Чежеговой

Глосса в октавах

Перейти на страницу:

Похожие книги

Опыты, или Наставления нравственные и политические
Опыты, или Наставления нравственные и политические

«Опыты, или Наставления нравственные и политические», представляющие собой художественные эссе на различные темы. Стиль Опытов лаконичен и назидателен, изобилует учеными примерами и блестящими метафорами. Бэкон называл свои опыты «отрывочными размышлениями» о честолюбии, приближенных и друзьях, о любви, богатстве, о занятиях наукой, о почестях и славе, о превратностях вещей и других аспектах человеческой жизни. В них можно найти холодный расчет, к которому не примешаны эмоции или непрактичный идеализм, советы тем, кто делает карьеру.Перевод:опыты: II, III, V, VI, IX, XI–XV, XVIII–XX, XXII–XXV, XXVIII, XXIX, XXXI, XXXIII–XXXVI, XXXVIII, XXXIX, XLI, XLVII, XLVIII, L, LI, LV, LVI, LVIII) — З. Е. Александрова;опыты: I, IV, VII, VIII, Х, XVI, XVII, XXI, XXVI, XXVII, XXX, XXXII, XXXVII, XL, XLII–XLVI, XLIX, LII–LIV, LVII) — Е. С. Лагутин.Примечания: А. Л. Субботин.

Фрэнсис Бэкон

Европейская старинная литература / Древние книги
Тиль Уленшпигель
Тиль Уленшпигель

Среди немецких народных книг XV–XVI вв. весьма заметное место занимают книги комического, нередко обличительно-комического характера. Далекие от рыцарского мифа и изысканного куртуазного романа, они вобрали в себя терпкие соки народной смеховой культуры, которая еще в середине века врывалась в сборники насмешливых шванков, наполняя их площадным весельем, шутовским острословием, шумом и гамом. Собственно, таким сборником залихватских шванков и была веселая книжка о Тиле Уленшпигеле и его озорных похождениях, оставившая глубокий след в европейской литературе ряда веков.Подобно доктору Фаусту, Тиль Уленшпигель не был вымышленной фигурой. Согласно преданию, он жил в Германии в XIV в. Как местную достопримечательность в XVI в. в Мёльне (Шлезвиг) показывали его надгробье с изображением совы и зеркала. Выходец из крестьянской семьи, Тиль был неугомонным бродягой, балагуром, пройдохой, озорным подмастерьем, не склонявшим головы перед власть имущими. Именно таким запомнился он простым людям, любившим рассказывать о его проделках и дерзких шутках. Со временем из этих рассказов сложился сборник веселых шванков, в дальнейшем пополнявшийся анекдотами, заимствованными из различных книжных и устных источников. Тиль Уленшпигель становился легендарной собирательной фигурой, подобно тому как на Востоке такой собирательной фигурой был Ходжа Насреддин.

литература Средневековая , Средневековая литература , Эмиль Эрих Кестнер

Зарубежная литература для детей / Европейская старинная литература / Древние книги